Обучение в неблагоприятном возрасте или «Старость не радость»?..

Термин «edutainment» в российской педагогике появился не так давно. И всё это время он по-русски выглядел – и на письме и в произношении – как шаблонная калька транскрипции с английского, с чем вряд ли следует соглашаться. Известно, что в культуре русского языка свои традиции перевода, которые современным исследователям (тем более в педагогике) следует помнить и уважать. Многочисленные примеры (когда Edgar Allan Poe в русской культуре именуется как Эдгар Алан ПО, зато George Bernard Shaw – как Джордж Бернард Шоу) свидетельствуют о том, что в культуре русского языке не доминирует шаблонный перевод. И в случае косноязычности варианта или его труднопроизносимости предпочтение отдаётся «благозвучию» для русского уха и удобству произношения для русскоязычных пользователей. Исходя из этого о термине «edutainment» пора и писать и говорить по-русски как о ЭДЬЮТЕЙМЕНТЕ (то есть убрав лишнюю «Н», признавая, что прежний перевод термина – [эдьютейНмент] – к сожалению был неудачным, корявым, пробным). 
Теперь о деле: появление, признание и распространение эдьютеймента, занимает без малого три четверти века. Само слово «edutainment» возникло путём скрещивания (точнее лингвистической «вивисекции») двух англоязычных слов: education (обучение) и entertainment (развлечение). Соединение куска из одного слова с куском из другого сделало смысл «новодела» весьма интригующим своей узноваемо-неузноваемостью.
Связано это с тем, что в 1948 году знаменитая студия Уолта Диснея (The Walt Disney Company) готовила к выпуску документальный сериал о дикой природе «Настоящие приключения». Для описания этого сериала сотрудники изобрели особое слово – «эдьютеймент», подчёркивающее, что серии были призваны «привлечь, развлечь и вдохновить». А несколько десятилетий спустя в 1973 году Роберт Хейман в докладе для Национального Географического Общества впервые использовал существительное эдьютеймент для подчёркивания специфики некоторых документальных фильмов.
Следом за ним в 1975 году Доктор Крис Дениелс, излагая содержание «Проекта тысячелетия», определил содержание непривычного термина формулировкой «обучение через развлечение» [2, с.95]. С тех пор начался бурный рост популярности этого интригующего невнятно-вычурного термина.
К сегодняшнему дню термином «edutainment» обычно называют достаточно дерзкие (с точки зрения общепризнанных устоев образования) инициативы, поиски и эксперименты, связанные с трансформациями привычных форм образования от скрещивания их с приёмами развлечения.
Подчеркнем, что учителям с давних времён были известны разнообразные развлекательно-игровые приёмы обучения. И их арсенал уже давно стал органической частью традиционных подходов к организации обучения, когда «развлечение» оказывается эпизодическим катализатором в учебном процессе. То есть неким «лакомым довеском», который выдаётся ученикам в виде аванса и (или) платы за ожидаемое от них или уже ими затраченное прилежание.

  Прагматизм учебно-воспитательных инноваций

Метаморфозы того, что потом получит наименование «эдьютеймента», началось незадолго до изобретения самого термина. В Америке с лёгкой руки плодовитой студии Диснея среди населения начинают приобретать популярность образовательные мультфильмы (а позже – с развитием телевидения – и развлекательно-образовательные телепрограммы). В свою очередь американские психологи и социологи не ленились напоминать чиновникам о необходимости изготовления образовательных мультфильмов и телепрограмм. Дескать, их специфика весьма позитивно воздействует на развитие многих личностных факторов, включая «альтруизм», «стиль лидерства», «самоэффективность» и «самомотивацию».
В результате Военное ведомство США приступило-таки к масштабному использованию «учебно-воспитательного потенциала» рисованных мультфильмов. Сериал «Рядовой Чепуха» (1943) представлял собой сборник чёрно-белых минисюжетов о незадачливом солдате, приключения которого не только развлекали взрослую аудиторию (военнослужащих и потенциальных новобранцев), но и обеспечивали эффективное запоминание, например, мер безопасности военного времени. А в сериале «Попай-моряк» акцент был сделан на изображении противников, пребывающих в жалком виде. Расчёт был в том, чтобы поднять боевой дух своих военнослужащих и привлечь в армию новых добровольцев.
Подобные инновации появились и в СССР, но гораздо позже и в более привычных для взрослых зрителей полнометражных киноформатах. Например,  в чёрно-белой кинокомедии «Максим Перепелица» («Ленфильм», 1955). Помимо приключений незадачливого деревенского паренька, призванного в армию, впервые широкому зрителю был продемонстрирован недавно принятый на вооружение автомат Калашникова и вертолет Ми-1. В фильме была не только показана реальная высадка воздушного десанта из самолётов Ли-2, но и впервые прозвучала впоследствии весьма популярная солдатская песня «В путь» (Путь далёк у нас с тобою… – музыка В.Соловьёва-Седого, слова М.Дудина).

  Возраст,  неблагоприятный  для  обучения  

Но подобные милитаристские новации спокойно уживались с традиционным взглядом на обучение, не претендуя на его ревизию. То есть игровые (развлекательные) дидактические инициативы всё время оказались в роли Золушки, на побегушках обслуживающей прихоти «злой Мачехи». Роль которой отводилась школьной дидактике.
И всё бы шло своим чередом, не появись новая область образования, связанная с деловым администрированием. С начала двадцатого века в США возникает и быстро получает признание «бизнес-образование». К середине ХХ века подобные школы по подготовке специалистов в области делового администрирования открываются и в Европе.
Если до середины прошлого века считалось, что существующие формы бизнес-образования являются оптимальными, то к концу 1980-х годов ситуация начала меняться. Возраст обучающихся всё чаще и чаще оказывался слишком далёким от того, который считается «благоприятным для обучения», так же как и их статус – далёким от смирения с тем фактическим бесправием, который навязывает обучающимся «школьная дидактика». То есть взрослые люди, получившие исходное профессиональное образование уже много лет назад, не желали снова усаживаться за школьную парту и ощущать себя в беспомощной роли обучающихся.
Возникла необходимость найти некое средство, создающее положительную атмосферу на занятиях, снимающее эмоциональное напряжение взрослых, стимулирующее освоение ими новых профессиональных знаний и взглядов, способствующих шлифовке новых умений и навыков.
Слушатели учебных курсов и бизнес-программ всё чаще стали открыто высказывать своё недовольство учебным процессом («пустая трата времени») и требовать пересмотра содержания учебных программ и форм преподавания. Если же учесть, что именно эта сфера образования, во-первых, поддерживалась весьма значительными финансовыми «вливаниями» и, во-вторых, находилась практически вне критики со стороны академического образования, – то станет понятно, почему именно в бизнес-образовании возникли благоприятные условия для стечения нетрадиционных для академической сферы методик и подходов к обучению – то из искусства, то из спорта, то из психотерапевтических практик или даже из весьма сомнительного оккультизма.
В результате именно в «парниковых условиях» бизнес-образования стали гроздьями появляться инновационные программы и адаптированные к «новым вызовам» современности технологии обучения, в которых запестрели слова «импровизация», «проживание», «релаксация», «групповая рефлексия», «самовыражение» и т.д.

  Коммерческая  путаница  под  грифом  «секретно»  

Очевидно, что некоторые из педагогических инноваций при обучении взрослых и солидных людей начинали приносить положительные результаты. Участники эдьютеймент-мероприятий получали возможность в свободной обстановке обсуждать различные профессиональные вопросы. Собирать нужные по бизнес-управлению сведения. Поэтому «мода» на эдьютеймент стала завоевывать популярность [4], и соответствующие приёмы, методики и технологии сегодня взяты на вооружение не только в университетах и институтах, в бизнес-школах и на курсах повышения квалификации, но и в музеях, кафе, туристических агентствах и многих других учреждениях.
Фактически эдьютеймент стал всё чаще и чаще стал уподобляться мероприятиям культурного характера (например, экскурсиям, фестивалям, туристическим слётам и т.д.), в которые органично включались образовательные и деловые части. Однако, что именно было предпринято на тех или иных курсах, встречах, семинарах и детали того, как проходил на них сам процесс повышения квалификации, частенько являлись (и до сих пор являются) «тайной покрытой мраком».
Проходя в неформальной обстановке, встречи часто напоминали общение старых друзей. Даже если люди впервые в жизни видели друг друга. Подобная стилистика явно повышала эффективность образования, несмотря на «вопиющие» нарушения традиционных общедидактических требований к осуществлению процесса обучения. Например, к пренебрежению систематичностью или упорядоченностью, к отсутствию руководящей роли учителя или обязательности его лекционного объяснения, к возможности обучаемых нарушать неписанные дисциплинарные установки и диктовать свои условия, к исключению контроля учеников со стороны обучающего или его призывов к ученической сознательности. Эффективность повышалась несмотря на то, что за этими нарушениями следовали авангардно-бесцеремонные ревизии дидактической теории или её по-дилетантски беззастенчивые модернизации.
Из-за методической непрозрачности и таинственности эдьютеймента достаточно скоро в работе его адептов стали обнаруживаться и противоречивость, и путаница, и недоразумения. Как и коммерческие фальсификации (!). Поэтому в педагогической литературе «эдьютейментом» чаще всего стали называть не столько подлинно инновационные технологии обучения, сколько любые приёмы обучения, хоть как-то связанные с игровыми разминками и забавами обучающихся и/или с их увлечением учебно-деловым заданием. (Напомним, что большинство из этих приёмов уже давно используется при обучении иностранным языкам). То есть в специальной педагогической печати – зарубежной и отечественной – профессиональные разговоры часто сводились к обсуждению рядовых дидактических игр и игровых технологий [5], известных задолго до появления эдьютеймента и с ним практически не связанных. А суть эдьютеймента сводилась к шаблонным объяснениям её связи с эмоциональным обновлением пресловутых «способов повышения мотивации учащихся».
Признанными же образцами «собственно эдьютеймента» (осуществляемого как в сфере бизнес-образования, так и вне его) принято относить такие образовательные игры, как «Форум-театр», «Аквариум», «Открытое пространство», «Город мастеров» и ряд других. На протяжении последнего десятилетия именно они в Европейских системах образования взрослых оказывались весьма востребованными и популярными [2, с.99].
Следует особо подчеркнуть, что в Советской России эксперименты с проведением проектировочных, диспетчерских и аварийных игр для повышения квалификации без отрыва от производства проводились с 1932 года. Их разрабатывала группа специалистов, которыми руководила М.М. Бирштейн. Например, в 1936 году по приказу Наркомата легкой промышленности ею была проведена пятидневная игра «Срочный перевод ткацкой фабрики «Красный ткач» на другой ассортимент». Эта «имитационная игра» в общей сложности длилась тридцать часов. Местом её проведения стали фабричные диспетчерские помещения. Участие приняли: начальники подготовительного, аппаратно-прядильного и ткацкого цехов, главный диспетчер производства, технические работники и стенографистка. Целью данной игры была «проверка соответствия решений, принимаемых в игре, решениям в аналогичных ситуациях, принимаемым на производстве». [8, с.26]

  Интерактивность  как  подсказка  

Для осмысления сути инновационно-образовательной специфики эдьютеймента необходимо вспомнить об «интерактивности обучения», точнее о её показателях [1, с.75]:
– ДВИГАТЕЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ обучаемых
– ВОЗМОЖНОСТИ ВЫБОРА (обеспечении НЕПРЕДСКАЗУЕМОСТИ)
– РОЛЕВОЙ РАСКЛАДКЕ (включая этап итоговой рефлексии)
– МЕЛКОЙ ПОРЦИОННОСТИ заданий (ПОШАГОВОСТИ их предъявлений)
– работе МАЛЫМИ ГРУППАМИ
При всём многообразии предлагаемых «эдьютейментом» учебных инновационных технологий (при вольно или невольно скрываемой образовательной конкретики) наличие отдельных «показателей интерактивности» помогают обнаружить, что результативность эдьютеймента тем выше, чем ярче, смелее и полнее связан с реабилитацией бессознательных механизмов обучения. Тех самых, которые обычно в академической дидактике (как западной, так и отечественной) принято подавлять, руководствуясь тотальными представлениями, что без осмысления, осознанности и дискретной рефлексии получаемые обучающимися знания – якобы несерьёзны, жалки и недолговечны.
Избавление от подобных представлений приводит педагогического работника к пересмотру своего отношения и к контролю усвоенного, и к последовательности в подаче материала, и к дисциплинированности обучающихся. Он освобождается от прежних пут искусственной обездвиженности обучаемых на занятиях, псевдо-коллективизма и невольной учительской эксплуатации выученной беспомощности, навязываемой своим ученикам.
Вспомним, что термин «эдьютеймент» объединяет обрывки (фрагменты, кусочки) двух понятий, так что соединённым на самом деле оказываются и не образование и не развлечение, а их части. Поэтому получившее в русскоязычной педагогической печати толкование смысла подобного искажения-преобразования как «обучение через развлечение» является с герменевтической точки зрения [3, c.33] явно некорректным. И один и второй фрагмент, теряя своё первоначальное значение, обретают в сконструированном лексическом новоделе некий новый смысл. Который, во-первых, не сводим ни к деятельности учебной, ни к деятельности игровой. И во-вторых, апеллирует к бессознательным (неосознаваемым) процессам, содержащимся как в учебной, так и в игровой деятельности обучаемых.

  Перспективы  школьной  дидактики  

Если в традиционном образовании мы имеем дело с двумя составляющими: обучением и развлечением, которые могут то по одному, то по другому сочетаться друг с другом, то эдьютеймент разрушает целостность этих составляющих. Они, теряя свой смысл, трансформируются в новую дидактическую целостность, определяющую новаторскую реальность, осуществить которую можно даже в стандартных условиях обычной общеобразовательной школы [2, с.35].
В том, что прежде расценивалось всего лишь как побочное или подспудное развлечение обучаемых, обнаруживаются весьма существенные, уникальные и эффективные образовательные потенциалы. В том, что раньше воспринималось как чисто развлекательная характеристика, вскрывается замечательная возможность реализовать, например, индивидуальные особенности обучаемых, или непредсказуемости конечного результата. То есть всего того, что приводит учеников к получению истинного удовольствия от самого процесса обучения, превращая их из обучаемых в обучающихся (то есть – обучающих себя). [3, c.203]
Подчеркнём, что те формы игровых технологий обучения, которые позволяют сохранить классно-урочную систему (рамки занятий как таковых) и программные «блоки информации» для усвоения – особенно ценны для эволюционного развития как существующей системы образования, так и всего современного контекста педагогических знаний [7, c.22]. Интерактивно-игровые формы освобождают современный процесс обучения от дополнительных дорогостоящий украшений и имиджевой мишуры, делая образовательную деятельность обучаемых эмоционально-насыщенной. Как например, в драмогерминевтике, известной и как социо-игровая «режиссура урока», при которой каждый из обучающихся начинает воспринимать процесс обучения как увлекательное событие [3, c.34], а не как тяжелый, монотонный и отчуждённый труд.
Благодаря появлению эдьютеймента в «зоне ближайшего развития» школьной дидактики появляется задача реабилитации на уроках в современной школе не осознаваемых учениками механизмов обучения, обеспечивающих результативность куда более прочную и долгосрочную, чем абстрактные надежды учителей на иллюзорно тотальную осознаваемость обучающимися механизмов, мотивов и установок своей ученической деятельности.

Вячеслав Букатов

Список литературы:

1. Букатов В.М. Интерактивные технологии обучения: появление, характеристики, признаки и функции // Новое в психолого-педагогических исследований.– 2014.– №4. – С. 73-80.
2. Букатов В.М., Дьяконова О.О. Эдьютейнмент: от развлекательных инноваций в образовании взрослых до интерактивной ревизии академических устоев традиционной дидактики. // Известия Российской академии образования.– 2016.– №2(38).– С.94-103.
3. Букатов, В.М., Ершова, А. П. Нескучные уроки: Обстоятельное изложение социо/игровых технологий обучения: Пособие для учителя.– СПб., 2013. – 240 с.
4. Дьяконова О.О. Понятие «эдьютейнмент» в зарубежной и отечественной педагогике // Сибирский педагогический журнал. – 2012.– № 6.– С.182-185.
5. Железнякова О.М., Дьяконова О.О. Сущность и содержание понятия «эдьютейнмент» в отечественной и зарубежной педагогической науке // Alma mater (Вестник высшей школы).– 2013.– № 2.– С.67-70.
6. Констандов Э.А. Психофизиология сознания и бессознательного. – СПб., 2004. – 176 с.
7. Лукацкий М.А. Генезис педагогического знания в зеркале философии науки // Новое в психолого-педагогических исследований.– 2014.– №4. – С. 22-34.
8. Панфилова А.П. Игротехнический менеджмент: учебное пособие. – СПб., 2003. – 536 с.

Ключевые слова: эдьютеймент, интерактивность, образовательные технологии, обучение, развлечение, увлечение, драмо/герменевтика, социо/игровая педагогика.
Keywords: edutainment, interactivity, education technologies, training, entertainment, passion, drama/hermeneutics, socio/game pedagogy.