11. Ничего мужского

Все педагоги – женщины. На занятиях они вышивают, плетут, цветочки постоянно, лепесточки, рисование, игра на флейте. То есть ничего мужского вообще нет. И были еще два мальчика, которые почти здоровы. У них задержка в развитии – им 12 и 10 лет. Они вообще почти нормальные. Они тоже дети педагога, которая попозже подъехала, она взяла их из детского дома и с ними занималась. Они у них за нормальных считаются. Так вот, эти пацаны. Ну и соответственно наши еще там: Савва трехлетний, этот пятилетний. А потом зэки бывшие, они же тоже мужики, они тоже пришли на праздник. Председатель колхоза, отец Владимир. В общем, на самом деле мужиков-то набралось, если со всеми вместе, включая священника и малолетних детей, то человек пятнадцать-то есть. А вообще считали, что четыре. Но пятнадцать наскреблось. И вот когда мы начали первые вот эти упражнения делать, и как у всех парней, мальчиков и мужиков, загорелись глаза, и как стало понятно, что на самом деле вот эта мужская как бы разудалость, какая-то грубость, какая-то сила и агрессия в том числе, что она так нужна! И все девки как-то оживились. А Настя, она дочка отца Владимира, она вообще находилась в таком кризисе, потому что как раз на неё отец Владимир пытался от нее постоянно добиться, чтобы она зажигала молодежь, этих волонтеров, которые в отпаде.

Вспомнила, что ничего не должна

Она ему: «Папа, я не хочу, я не могу больше, они мне не нравятся». – «Нет, ты должна!» Поэтому она к концу лагеря была очень уставшая, и она уже не хотела ни во что играть. Она сказала: «Пожалуйста, отстаньте от меня!» И участвовала только по мере необходимости. И как только возник вот этот азарт – вышли мужики, она схватила балалайку, как шальная, вспомнила, что она ничего не должна, стала сразу играть на балалайке. И все девки сразу как-то так прихорошились. И возникла какая-то такая правильная энергетика во всем этом. И на самом деле вот такие агрессивные действия этих парней, я смотрю, у всех глаза блеснули. И даже этот Кирилл, который, как цветок в подвале, настолько он бледный, худой, все время руки такие, по швам опущенные, вот он вообще не имеет к физическим нагрузкам никакого отношения. И даже он сказал: «У-у-у!» И, оказывается, это очень правильно. Янка мне говорит: «Надо, по-моему, продолжать». Я говорю: «Точно». А Валентина Михайловна: «Ой-ой-ой! Это такая агрессия у них будет. У них будет приступ. Юру вы не уймете». Она была просто в шоке. Но мы решили: последний день, ничего страшного, даже если у Юры чего-то будет, оно могло случиться и так. В общем, как-нибудь с Юрой справимся. И мы продолжали дальше. И они уже там на руках стали ходить, когда один держит, а другой на руках ходит, – кто быстрее дойдет. Одна пара и вторая пара, какая пара быстрее дойдет. И кто-то там в землю носом.

Бесполое воспитание

В общем, все это «ха-ха-ха» и «хи-хи-хи». Потом еще конный бой был. Был мальчик Федя, а у него отец, а он вообще майор, и этого майора туда же. В общем, вдруг образовалось такое количество мужчин. То как бы их и не было, всем заправляли женщины и отец Владимир. А он как бы священник, все-таки это уже не мужчина. Было какое-то такое бесполое воспитание. А на самом деле это, конечно, неправильно.

– Феминизм?

– Ну, не феминизм, а скорее такое вот бесполое. А вдруг тут резко возникло противопоставление мужское и женское, и это оказалось крайне правильным. И всем ужасно понравилось. И все эти парни участвовали, и Юра этот тоже, и сразу он заулыбался. И вот у нас потом возникло предположение, что, может быть, эта агрессия и связана с тем, что куда ему силы-то девать? Ему же реально девать ее некуда. На нём же пахать можно. А куда ему пахать? Ему никто этого и не даст. И потом у него после этого не наблюдалось ухудшения, то есть совершенно было нормально. Потом мужики как-то побратались, обнялись, обменялись какими-то подарками. А потом уже девки раскинули свои березки: кума-кума, покумись. В общем, обменялись тоже подарками, все поцеловались.

– То есть началось у вас с мужской части?

– Да. Сначала был вообще их концерт. У них общество называется «Рафаил». И началось с концерта «Рафаила». У них там были номера, которые, как я поняла, были еще московскими заготовками. Они стихи читали. Они гимн сочинили этого лагеря. Где-то на 30 минут была их часть. Мы поняли, что должно быть что-то мужское, что фольклор нужен в его многообразии, то есть нельзя только, например, ткачество. Надо на самом деле и топоры давать этим мужикам.

Половая ориентация должна быть

То есть так же, как «Челноки» или «Иголки» девчонкам, может быть, и парням надо ткать, но надо не забывать, что все-таки какая-то половая ориентация должна быть. Хотя там тоже свои проблемы, потому что там вообще непонятно, как ориентировать их, потому что вроде как им нельзя иметь детей, а вот когда они достигают какого-то определенного возраста, у них проблема эта возникает, и как-то там по-своему решается.

Но это же не сексуальная ориентация, а просто нормальное воспитание в духе. Ну и вообще, как-то вдруг стало понятно, что мужчины – они сильные, мощные, несколько агрессивные, дремучие, вонючие, могучие. И ничего не боятся. И все пацаны, эти мелкие, четырехлетние, все рты пораскрывали.

Этот конный бой – всем же всё нравится, кто-то кому-то залез на загривок, в общем, жуть полная, красота просто. Завалились на лавку с девками, на эту Валю, которая, бедная, не ходит, свалили вместе с лавкой. В общем, всё так здорово, все поржали! Ну, конечно, мы не брали самые агрессивные, но, в принципе, вот получилось всё равно. В общем, своя доля адреналина вышла. И очень хорошо, конечно, что Саша всё это провел. И теперь Янка сидит, думает вторую смену. А у неё вообще там сироты будут, там будет больше половины мальчиков. И она говорит, что поняла, что без этого совсем никуда, потому что, с мальчиками топать, хлопать, плести из травы венки? Это всё несколько не гармонично. Поэтому вот такие впечатления.