ЛИРИЧЕСКИЙ ФОКУС ЗАДУШЕВНОГО ЧТЕНИЯ
Из статьи: Быль и небыль об ирландской огранке «магического кристалла» А.С.Пушкина, созданной в апреле-мае 2020 года для сборника литературоведческих работ Самарского государственного социально-педагогического университета
ЛИРИЧЕСКИЙ ФОКУС ЗАДУШЕВНОГО ЧТЕНИЯ
В.М.Букатов
(в разное время высказанные доказательства, мнения и догадки об отражении в «Евгении Онегине» литературного авангардизма XVIII века)
Быль и небыль об ирландской огранке «магического кристалла» А.С.Пушкина
Дело в том, что в XIX веке многие из первых читателей пушкинского романа естественным образом улавливали карикатурность «лирического героя». То есть само поведение автора-повествователя вызывало у читателей понимающую улыбку. Потому как он не мог не вешать на любого вольнодумца ярлык «повеса». Не мог не высмеивать никчемность молодого поколения. И явно страдая болтливостью, так и сыпал формулировками то банальными, то циничными (в этой плоскости замечания и Писарева, и Козаровецкого с Барковым – отчасти разумеется верны)
Читателям воспринимать текст как уморительную пародию на посредственность совсем не мешало обращение, находящееся во второй строфе первой главы:
Друзья Людмилы и Руслана!
С героем моего романа
Без предисловий, сей же час
Позвольте познакомить вас
Сейчас на уроках литературы школьников грузят соответствующим комментарием о том, что часть современников относились к «Руслану и Людмиле» как к «непристойному» сочинению, а другие – как к поэме, подающей «великие надежды» [7, с.121-122]. Так-то оно так, но раньше читатели с первых строк почуяв пародийность подачи, воспринимали смысл этого обращение как претенциозную подачу старым и навязчивым болтуном-ретроградом (Я это потому пишу, // Что уж давно я не грешу – гл.I, XXIX» – В.Б.) своего намерения «разделать под орех» и в конец разобраться с молодыми повесами, которые только и знают, что гоняться за всякими бульварными непристойностями.
Реджианини Витторио (1853-1938 г.) Vittorio Reggianini
Поэтические чтения
При таком смысловом ракурсе восприятия смысл первой главы, посвящённой «пустому дню ненужного человека» воспринимался современниками «с точностью до наоборот». И они зачитывались не социально-критическими выпадами сочинителя, а картиной беспомощной ограниченности этого сочинителя, его неспособности понять подлинный смысл, суть, вектор жизни молодого поколения.
То есть современники, считывая «клевету», в своём воображении возвращали картине её предполагаемо-исходный вид. Который у каждого читателя соответствовал своему собственному пониманию, собственному представлению о здравом смысле и личному накоплению жизненного опыта. В результате, чем больше ретроград язвил по поводу молодого повесы и его друзей, тем симпатичнее становились читателям реконструируемые ими образы [см.: 5, с.79].
Дональд Золан (Donald Zolan)
брат и сестра
В. Букатов (1999): «Личный опыт каждого из нас формируется нашими собственными интересами. Когда читающий «наполняет» текст представлениями, выуженными из собственного жизненного опыта, то, естественно, у него создается картина, удивительно отвечающая его интересам. И читатель начинает усматривать в тексте проблемы, волнующие лично его (эффект задушевного чтения)» [5, с.86].
АЙСБЕРГИ ПОНИМАНИЯ
