ПУШЕЧНАЯ ПРОРУБКА ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКОЙ ПРОСЕКИ
Из статьи: Быль и небыль об ирландской огранке «магического кристалла» А.С.Пушкина, созданной в апреле-мае 2020 года для сборника литературоведческих работ Самарского государственного социально-педагогического университета
ПУШЕЧНАЯ ПРОРУБКА ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКОЙ ПРОСЕКИ
В.М.Букатов
(в разное время высказанные доказательства, мнения и догадки об отражении в «Евгении Онегине» литературного авангардизма XVIII века)
Быль и небыль об ирландской огранке «магического кристалла» А.С.Пушкина
Между соблюдением точности в цитировании и возможностью пробиться к пониманию читателями излюбленной Шкловским установки на формализм (роль которого в литературе он вполне мог сравнивать с ролью Февральской революции в судьбе России) ОПОЯЗовец выбрал второе. Оно было ему дороже. Если по установившейся традиции большинство литераторов относились к искусству как к мышлению образами, то молодой Шкловский на каждом углу и под любым предлогом без устали проповедовал отношение к искусству как к приёму.
И Пушкин «помогал» ему находить новые доходчивые аргументы, новые убеждающие примеры и новые ракурсы в постановке теоретических вопросов. Мало того, изначальное знание пушкинского «Евгения Онегина» – то есть ДО (а иначе быть и не могло) чтения книги Стерна, взятой у Максима Горького из его личной библиотеки – помогало молодому литератору острее, яснее, чётче и афористичнее излагать свой формалистический взгляд на роман «Тристрам Шенди». И понятнее удивляться удивительный авангардизм Стерна.
В России Стерна знали многие. Одни, как и ещё большинство его современников восхищались добродушной «самокритикой» человеческих слабостей, другие сожалели об отсутствии в них обличительной социальной сатиры. Третья часть русских читателей (наименьшая) разделяла мнение ведущего в Англии XVIII века литературного критика Сэмюэла Джонсона [1709-1784]. Который видел в романах Стерна – недопустимый писательский произвол.
В 1926 г. Варвара Степанова сфотографировала Маяковского, Шкловского и Родченко в садике дома в Гендриковом переулке.
Шкловский для освобождения современного ему читателя от традиционных рамок восприятия «Тристрама Шенди» изобрёл особый приём. Он решил центр внимания современного читателя расфокусировать за счёт переноса этого внимания на «роман в стихах» Пушкина. Опоязовец стремился (пусть даже ценой допущения вопиющих неточностей) к зарождению неожиданного ракурса в личном восприятии, понимании, восхищении своих современников.
Для просвещённых читателей, проходящих сквозь «огонь, воду и медные трубы» неожиданного сравнения, навязываемого Шкловским, то, что было привычным и уже потускневшим –– обновлялось и оживало. Мало того – оживляя как самих читателей, так и их просвещённость.
Восприятие текстов Стерна открывалось в неожиданных ракурсах благодаря текстам Пушкина. А внутренние пружины, скрытые в текстах Пушкина, становились видны благодаря романам Стерна. Читательское восприятие и «Тристрама Шенди» и «Евгения Онегина» после знакомства со статьёй Шкловского «Евгений Онегин (Пушкин и Стерн)» явно выигрывало, преображаясь.
Шкловский Виктор Борисович (1893 — 1984)
А значит, преображаясь, выигрывала и мировая, и русская литература.
В завершении обсуждения метода «пушечной прорубки просеки», изобретённой молодым и ретивым ОПОЯЗовицем ещё раз (на минутку) вернёмся к теме педантизма и сравним начало «Евгения Онегина», данным Шкловским «из аккуратности», с тем как это же начало воспроизводится, например, литературоведом А.Е. Тарховым (который эпитета ученый не столько чурался, сколько принимал как заслуженный комплимент).
Шкловский о начале «ЕО»: Занавес открывается в середине романа, с середины разговора, при чём личность говорящего не выяснена нам совершенно.
Из аккуратности приведу это начало:
«Мой дядя самых честных правил
Когда не в шутку занемог и т. д. [12, с.206]
Тархов о начале «ЕО»: Сразу же вслед за заглавием читатель “Евгения Онегина” встречает “уведомление”, что перед ним роман необыч-ный: роман в стихах. [10, с.18]
И далее в затекстовом комментарии Тархов продолжает начатый им во введении перечень: после «уведомления» идет эпиграф в виде «извлечения из частного письма» (на французском языке без перевода) [при этом Тархов поясняет, что до первого полного издания романа в 1833 году это извлечение служило эпиграфом к первой главе (в изд. 1825 и 1829 гг.) – В.Б.]; затем следует стихотворное посвящение «Не мысля гордый свет забавить» – которое трижды меняло своё место: 1) в 1828 году – перед изданием 4 и 5 главы, 2) в 1833 – отдельным примечанием, 3) в 1837 – перед всем романом [см.: 11, с.201-202].
Мимоходом отметим удивление от «дробящейся зеркальности». В эпиграфах читатель сначала сталкивается – у Пушкина с французским без перевода и греческой вязью у Стерна. И с окончательной версией посвящений, и у того и у другого появившихся после выхода первых изданий…

Быль и небыль об ирландской огранке «магического кристалла» А.С.Пушкина
в разное время высказанные доказательства, мнения и догадки об отражении в «Евгении Онегине» литературного авангардизма XVIII века

ОСОЗНАНИЕ КАК ПОРЧА
Стерн изменил свои планы и оформил эти материалы в два небольших томика нового самостоятельного романа — «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии».

ЯЩИК С ТРОЙНЫМ ДНОМ
А.Ахматова: «Дело не в прозе, а в том, как глубоко Пушкин запрятал своё томление по счастью, своё своеобразное заклинание судьбы, и в этом кроется мысль: так люди не найдут, не будут обсуждать, что невыносимо

НЕ ДОПИВ ДО ДНА
Одно же из различий этих романов в том, что если у Стерна главным повествователем на протяжении всех девяти томиков романа как был, так и остался Тристрам Шенди, то у Пушкина с годами концепция потихоньку стала «меняться».

ЛИРИЧЕСКИЙ ФОКУС ЗАДУШЕВНОГО ЧТЕНИЯ
В. Букатов (1999): «Личный опыт каждого из нас формируется нашими собственными интересами. Когда читающий «наполняет» текст представлениями, выуженными из собственного жизненного опыта, то, естественно, у него создается картина, удивительно отвечающая его интересам. И читатель начинает усматривать в тексте проблемы, волнующие лично его (эффект задушевного чтения)»

АЙСБЕРГИ ПОНИМАНИЯ
Из статьи: Быль и небыль об ирландской огранке «магического кристалла» А.С.Пушкина, созданной в апреле-мае 2020 года для сборника литературоведческих работ Самарского государственного социально-педагогического университета

ОХ, И ТЯЖКАЯ ЭТО РАБОТА
Пушкин, передаёт роль повествователя «главному герою» (то есть Онегину – ?! В.Б.), который является антагонистом поэта, скрывающему свои разногласия и выдающим себя за Пушкина

БРОКГАУЗЪ И ЕФРОНЪ
здѣсь разсказывается судьба С. послѣ смерти: труп его былъ вырытъ похитителями труповъ и проданъ в кембриджскiй университетъ для практическихъ занятiй по анатомiи);

КАК АУКНЕТСЯ, ТАК И ОТКЛИКНЕТСЯ
Существенное отличие между «голосом Автора» и «голосом Пушкина», в том, что «Пушкин везде обращается к «друзьям», а Автор адресуется к «читателю»»

ВЗРЫВООПАСНАЯ ЯСНОСТЬ
Пушкин был ярым пропагандистом установки на «дословность» и «буквальность» понимания при чтении, особенно – стихов

Герменевтические процедуры для детей
Герменевтические процедуры. Последовательность игровых заданий и «простых физических действий» для обживания и поиску собственных смыслов, открытий и понимания.

Искусство толкования: Климт «Поцелуй» (1907-1908) Драмогерменевтические «разговоры запросто»
Чтобы реанимировать исчезнувший стиль изложения – исследователям необходимо почаще окунаться в естестство предлагаемых обстоятельств разговорной речи. Неслучайно в своё время Франсуа Рабле – французский философ-гуманист, врач (учёный и практик), знаменитый писатель-сатирик, заложивший основы современной европейской литературы [2, c. 20] – начал очищать латынь от средневековой накипи схоластического католицизма с написания книги «Разговоры запросто» (первая публикация в 1518 году).

Описание картины Густава Климта «Поцелуй» [1908-1909] (блуждание, обживание, рефлексия)
Для меня осталось загадкой, что на картине? Любовь или принуждение, страсть или сопротивление. Она как будто и не против, но только лицом. И этот румянец, при всей общей бледности, к чему он? Она как будто без чувств. То ли от изнеможения, то ли от страха, то ли от безысходности…

Мя(!)тель Пушкина – как потаённый клад терпких для читателя пилюль от стремления к самообману
Столкновение современного и авторского правописания. Повесть «Мятель» как ларчик с «тройным дном». «Фигура умалчивания» и разоблачение «эффекта Кулешова».

Воспитание личности относительно потребностей взрослых и детей. Подкаст от 14.05.2019 / В.М.Букатов, С.В.Фрига.
Подкаст 2. Запись беседы от 14.05.2019 / В.М.Букатов, С.В.Фрига. Воспитание личности относительно потребностей взрослых и детей

Как академики «безграмотность» Пушкина от нас скрывают
К 220-летию со дня рождения А. С. Пушкина Букатов В.М. С.А. Фомичёв, четверть века пробывший ученым секретарём Пушкинской комиссии Академии Наук, в программной статье к трёхтомному изданию «Болдинских рукописей 1830 года» справедливо отмечает, что обращение к подлинникам Пушкина, «необходимо для того, чтобы не нарушить при публикации произведений его авторскую волю» [13, с.24]. Тем не менее он сам в этой же статье нарушает волю Пушкина тем, что название повести «Метель» приводит в современной орфографии, хотя в болдинских автографах мы находим только «МЯтель». Во всех академических изданиях сочинений поэта слово «метель» принято предъявлять читателям только в таком написании. Если «Ворота заскрЫпели» в повести «МЯТЕЛЬ» печатают через Ы (потому что – воля автора!), то написание самого названия повести даётся только через Е (правда, исключение составляет 16-ти томное [в 20 кн.] Полное собрание сочинений, изданное в 1937-1959 годах, и его факсимильные повторения). Причина нарушения академиками «авторской воли» Пушкина кроется, скорее всего, в их желании приукрасить исторический казус. Дело в том, что написание слова через «Я» настолько устарело, что режет слух современному читателю. А это диссонирует с традиционным пониманием идейного содержания повести, то есть – с романтической верой в справедливость Божьего Промысла (не случайно повесть печатают в современных учебных хрестоматиях по литературе для восьмиклассников). Да и с запоминающейся мелодией Георгия Свиридова, специально сочинённой им к фильму «Метель», отснятому на излёте «хрущёвской оттепели», – написание названия через «Я» никак не монтируется… Вот и получается, что с одной стороны «воля автора – закон», а на самом деле, академикам виднее… Скажите, что нас так мят[ьэ]т В названии – строчка из сочинения М.В. Ломоносова «Вечернее размышление о Божием Величестве при случае великого северного сияния» (1743). Слово «мятѐт» рифмуется со словом «планѐт». Поэтому произносить его следует не с «Ё» а с «Е», хоть и под ударением. Моду использовать на письме «Ё», то есть «йотированную О» ( [Й] + [О] = Ё ) активно распространял и поддерживал Карамзин. О написании же слова «метель» можно узнать в четырёхтомном «Словаре языка Пушкина». В соответствующей статье [15, т. 2, с. 686] указываются все случаи употребления Пушкиным слов данной тематической группы в своих художественных и публицистических произведениях, письмах и деловых бумагах. Число таких случаев – 19. Из них 17 случаев написания через букву «Я». В том числе, например, в «Евгении Онегине» в XXIV строфе шестой главы: Напомним, что в таком написании текст «Евгения Онегина» вы увидите только в 16-ти томном [20-ти кн.] издании (и его повторениях), ибо во всех остальных современных академических и художественных изданиях дается современное написание. А теперь подчеркнём, если бы все 19 случаев написания были связаны с гласной «Я», то её замену на «Е» можно было бы оправдать аргументом (всё равно весьма спорным), что устаревшая норма «режет ухо» современным читателям. Но всё дело в том, что грамматическое чутьё поэта позволило ему прибегнуть к такому написанию только в 17-ти случаев! Дилемма пушкинистики: благозвучие? или авторская воля? В случае с повестью «Мятель» мы вправе заявить о нарушении воли автора потому, что в творчестве Пушкина дважды встречается написание данного слова через «Е»! (Напомним традиционные представления, по которым русский язык стал современным со времени А. С. Пушкина; в написании слова «метель» мы видим один из примеров одновременного существования двух вариантов: один скоро устареет и исчезнет из общеупотребительного массива языка, другому ещё только предстоит стать общепризнанной языковой нормой.) Новое написание – то есть через «Е» – встречается у Пушкина только два раза. Причём оба раза в стихах. Что говорит о вполне осознанном подходе поэта к выбору варианта написания. Поэт явно различал смысловые оттенки при написании этого слова через «Я» и через «Е». Разницу в смысловых оттенках данного написания можем самостоятельно почувствовать даже мы сами. Если к примеру, сопоставить словарную цепочку мятежный (находящийся в смущении) со словарной цепочкой – метёлка (выметаться из дому). Не поленимся заглянуть в Пушкинские стихи, где им собственноручно была выведена буква «Е». Из двух случаев (оба – до написания «повестей Белкина») весьма удивительным и одновременно наиболее убеждающим оказывается второй. В 1829 году, когда поэт гостил у П.И. Вульфа в селе Павловском, то 2 ноября он сочинил А на следующий день – 3-го ноября – он там же сочинил хрестоматийное «Зимнее утро» (Мороз и солнце; день чудесный!) Так что, если через год в повестях покойного Белкина он от лица Белкина будет выводить именно МЯТЕЛЬ, то в такую орфографию Пушкин будет явно вкладывать какой-то особый умысел. Только вот «академическая» – то есть самая что ни на есть научно-лингвистическая традиция издания сочинений Пушкина стремится охранять головы рядовых читателей от подобных весьма мелких, специфических и для рядовых читателей непринципиальных бессмыслиц. Если Пушкин поучал: «Есть два рода бессмыслицы: одна происходит от недостатка чувств и мыслей, заменяемого словами; другая — от полноты чувств и мыслей и недостатка слов для их выражения» [см. 4, с.20], то его истый поклонник Ф.М. Достоевский в одной из записных книжек пометил: «Нелепость весьма часто сидит не в книге, а в уме читающего» [см. 4, с. 104]. Поэтому вопрос о том, допустимо ли нарушать волю автора в академических изданиях (образцовых для изданий всех других) остаётся открытым. И на последующих страницах данной статьи мы будем использовать в названии повести орфографию, принятую у академиков и школьных учителей. То есть следуя за Фомичёвым, нарушать «авторскую воли» А.С. Пушкина. далее следует: Йотированная «э»? или йотированная «а»? Скажите, что нас так мят[ьэ]т Дилемма пушкинистики: благозвучие? или авторская воля? Среди «яровых всходов» русского языка Прокладывание торных дорог Опережая время Не было бы счастья, да несчастье помогло Тройное дно «психологического памятника» Нагромождение кажущихся небрежностей «Неправильные романы» О читательских шорах сюжетных предвосхищений Задолго до открытия «эффекта Кулешова» Изобретение киноазбуки Географическая версия «эффекта Кулешова» Клиповая напасть современной повседневности «Люди книги» и «люди экрана» Блики будущих культурологических пророчеств в «провинциальной прозе» Белкина Что в лоб, что по лбу Вразрез с читательскими ожиданиями Щекотливая ситуация провала Об иллюзорности финального благополучия Без морализма, но хлёстко Читать, не значит видеть «Тот самый маленький улан» как подстеленная соломка Причины прозаических бессмыслиц От добродушного юмора до язвительной ироничности Головокружительность клиповой карусели Прозаический авангардизм «покойного Белкина» О телеграфном стиле берестяных грамот Безымянный кавалер с Георгием в петлице Клиповые «заносы» ономастических перекличек Без оглядки на современников

ОКазывается: о «мидзару кикадзару ивадзару» у Максима Горького
О чём же знаменитый друг Сталина не хотел ни слышать, ни видеть, ни говорить?.. В.М.Букатов ОК 1 Нэцкэ на столе Максима Горького Сталину очень хотелось переселить М.Горького из Италии в Москву. А тот насовсем переезжать к большевикам всё не спешил.Тогда Сталин, во-первых, подарил писателю роскошный особняк. Во-вторых, знаменитому МХТу, который создали Станиславский с Немировичем-Данченко, присвоил литературный псевдоним писателя Алексея Пешкова (надолго озадачив московскую интеллигенцию – не следует ли изображённую на занавесе театра чеховскую Чайку отныне именовать горьковским Буревестником?). В третьих, переименовал не только главную улицу столицы из Тверской в Горьковскую, но и знаменитый своей ярмаркой Нижний Новгород – родной город писателя – в город Горький. Тут сердце писателя дрогнуло и он таки окончательно перебрался (в 1932 году) из Италии в дарованный особняк Рябушинского (который в своё время основал завод, после революции многим потом ставшим известным как знаменитый ЗИЛ). И до самой смерти (1936) на зелёном сукне своего просторного письменного стола Горький ОКАЗЫВАЕТСЯ неизменно держал прямо перед собой один и тот же миниатюрный брелок – нэцкэ (так в Японии назывались резанные из кости скульптурки с определённым философским содержанием).Три обезьянки, прижавшись спинками друг к дружке, сидели, образуя своеобразный кружок. Одна из них зажимала глаза, символизируя: НИЧЕГО НЕ ВИЖУ. Другая – уши: НИЧЕГО НЕ СЛЫШУ. Третья – рот: НИЧЕГО НЕ СКАЖУ. Так что последние четыре года своей жизни Горький («дорогой» друг Сталина), садясь на свой рабочий стол, старался напоминать себе однин и тот же девиз. А уж насколько ему удавалось следовать девизу – судите сами по тому, что им было создано в последние четыре года своей жизни. ОК 2 Три буддийских обезьяны Японское слово «обезьяна» звучит сходно с окончанием каждого из этих трех глаголов – «мизару, киказару, ивазару», которые в буддизме символизируют отрешённость от неистинного. Три священные обезьяны воплощают идею «не вижу зла (мидзару), не слышу зла (кикадзару) и не говорю о зле» (ивадзару). ОКАЗЫВАЕТСЯ, когда люди следуют этому принципу, то они защищены и от болезнетворных духов и от злых демонов. Эту тему японские резчики нэцкэ часто иллюстрировали в своих миниатюрах. Три обезьяны – охранительный символ в буддизме. В них воплощена идея недеяния зла: «Не вижу зла, не слышу зла, не говорю о зле» ОК 3 Отголоски темы священных обезьян в советской эстраде Автор текста этой популярной песни – Лев Ошанин (1912-1996) – был создателем многих советских хитов. Родился он в Рыбинске, в дворянской семье. Работал и токарем на заводе, и экскурсоводом на выставке. Занимался в литературном кружке. Был принят в ассоциацию Пролетарских Писателей. Автор более семидесяти поэтических сборников. Лауреат Сталинской премии (1950). Лауреат Всемирных фестивалей молодёжи и студентов. О гламурных похождениях М.Горького он, конечно же знал, как и многое из его современников, вхожих в литературные круги. Но на эту тему не принято было говорить (это только в XXI веке началось публичное освещение подобной стороны деятельности Горького – см. например, работы о гиперсексуальности Горького исследователей-литературоведов Дмитрия Быкова и Павла Басинского). Ошанин, будучи членом правления Союза Писателей, не только неоднократно бывал в литературном доме-музее М.Горького, но и не мог не обратить внимание на символизм антикварной нэцкэ. Но поэт дал этому «оберегу» не политическое, а совсем другое – любовное толкование (заменив треугольник глаголов на глагольный квадрат). В результате на эстрадных подмостках с середины шестидесятых своеобразным отголоском «оттепели» зазвучала песня (слова Л.Ошанина, музыка О.Фельцмана), которая сразу стала весьма популярной среди советской молодёжи, так как помогала им освобождать свою личную жизнь от свинцовых пут сталинских огпу-шных атавизмов. На Западе 1960-1970 годы известны как время «сексуальной резолюции». ОКАЗЫВАЕТСЯ, её волны так-таки доходили и до советской молодёжи. И пусть проявления этих амурных настроений в Советском Союзе были весьма сдержанны, сглажены и завуалированы, но они тем не менее вносили свою лепту в отвоёвывание молодежью своего места под солнцем. О чём свидетельствует содержание некоторых популярных в СССР песен того времени. В их число входит и песня «Ничего не вижу», которая исполнялась часто и самыми разными популярными певицами (например, Э.Пьехой).

Кусочек СВОБОДЫ скульптора Андреева или «трамвайные страсти»
В Третьяковской галерее на Крымском валу проходит замечательная выставка «Некто∗1917», посвящённая художественной жизни России с 16-го по 20-е годы. Фрагменту некогда знаменитой скульптуры Н.А.Андреева отведено в экспозиции особо просторное место. Первоначально этот «арт объект» был частью памятника, возведённого на месте разрушенного большевиками памятника генералу Скобелеву. В годовщину октябрьской революции 7 ноября 1918 по проекту архитектора Д.П. Осипова был установлен 26-метровый обелиск в честь советской конституции (см. ниже: АРХИВН. материалы). Обелиск был трёхгранным и с балконом-трибуной для приветствия демонстраций, которые могли двигаться по Тверской. В следующем году к нему была добавлена аллегорическая фигура женщины, олицетворяющей свободу, и являвшейся переосмыслением образа греческой богини победы Ники (которой архитектор был восхищён в Лувре). Москва, монумент советской конституции со статуей «Свобода» Молодая женщина целеустремлённо простирала одну руку вперед, держа в другой «сферу» (которую злые языки тут же окрестили арбузом). Драпировка широких складок одеяния и развевающееся позади фигуры полотнище придавали её облику летящую динамичность. В качестве моделей для статуи позировали знакомые скульптора Андреева: Вера Владимировна Алексеева, племянница К. С. Станиславского и Екатерина Андреевна Кост, известный московский врач. Очень быстро монумент в честь первой советской конституции со статуей Свободы стал символом Москвы (и как отмечают специалисты именно он с 1924 по 1993 годы изображался на гербе Москвы). В путеводителях по Москве особо отмечались художественные достоинства монумента: удачно найденный силуэт, монументальность композиции и четкая лепка фигуры Свободы, которую часто сравнивали с грузной фигурой «Свободы» у Нью-Йоркской гавани, справедливо отдавая первенство Андреевскому летящему шедевру. Когда в доме генерал-губернатора разместился МОССОВЕТ, то среди москвичей родилась шутка: — А почему «Свобода» стоит против МОССОВЕТА? — Потому что МОССОВЕТ против свободы… Использование при сооружении монумента дешевых, но недолговечных материалов (статуя из бетона и обелиск из кирпича) привело к тому, что к концу 1930 памятник стал ветшать. Демонстрации проходили по Красной площади и трибуной для приветствия и речей стала крыша Мавзолея. Надобность в балконе-трибуне под статуей Свободы — отпала. Была принята Сталинская конституция, поэтому обелиск прежней конституции явно раздражал. Поэтому власть вместо реставрации приняли решение демонтировать ветхое сооружение. В ночь с 20(!) на 21 апреля 1941 памятник взорвали. От монумента сохранилась только голова статуи Свободы. Утром, когда рабочие убирали обломки, её не побоялся подобрать один из сотрудников Третьяковской галереи. И он, обвязав какой-то ветошью, на перекладных трамваях отвёз её в музей. Там бетонный обломок спрятали в подвал. И более 20 лет его скрывали, не занося в опись хранящихся экспонатов. А для обозрения посетителям её выставили только в 67 году. Вид с балкона консольного этажа. Ракурс справа Ракурс слева АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ по истории монумента Советской конституции /из Интернета/ Аллегорическая фигура Свободы в 1919 году была установлена у основания памятника-обелиска Советской конституции, возведенного в 1918 году на Советской (ныне Тверской) площади перед зданием Моссовета на месте разрушенного памятника генералу М.Д. Скобелеву. Сооружение стало одной из наиболее значительных работ, осуществленных в рамках плана монументальной пропаганды. Конструкция обелиска была необычной. Обелиск сделан трехгранным и поставлен на высокий и просторный трехгранный постамент, каждая из граней которого изогнута по дуге и прорезана арочками, в которых помещался текст первой конституции. Фигура Свободы была выполнена из цемента с добавлением гранитной крошки, имитировавшей камень. Характерно, что у постамента была ещё одна функция. Он был ещё и трибуной, которая была оформлена в виде полукруглого балкона. А в грани, расположенной с тыльной стороны постамента, был оборудован вход на каменную внутреннюю лестницу, удобно разместившуюся в толще постамента Изображение обелиска часто встречалось в журналах, газетах и открытках 1920-1930 годов ————————— Сохранившийся шедевр скульптора Н.А. Андреева ххххххххххххххххххххххх

МУЗЕЙНАЯ ГЕРМЕНЕВТИКА: о влиянии современного выставочного дизайна на восприятие посетителей
Всё пространство московского музея современного искусства «Гараж» с осени 2017 по весну 2018 года было отдано современному японскому искусству. Проводилась выставка «Такаси Мураками. Будет ласковый дождь».

ART: «Зелёная экономика» (так именуется одно из произведений современного искусства)
Буратино закапывал свои золотые, чтобы они проросли… С банкнотами он бы так конечно не поступил. Что и отличает его от современного японского художника Юкен Теруя (р. 1973, живёт в США) — большого выдумщика, любителя удивлять и(или) радовать зрителей своей изящной кропотливостью. Но не только ею… Известно, что народ капусту рубит на засолку. А мафиози «рубят» капусту себе в карман. И найдётся ли среди людей тот, кто захочет порубить «капусту» из своего родного кошелька?… Например, начать аккуратно вырезать из бумажных купюр — бережно хранящихся в портмоне — листочки и веточки, чтоб получилось деревце? или даже «настоящий лес»?.. На VII Московской международной биеннале современного искусства, тематическим девизом которой была объявлена формулировка ЗАОБЛАЧНЫЕ ЛЕСА , посетители могут обнаружить неожиданные для себя пути раскрытия темы. В традиционном искусстве часто использовали золото — из-за уникальных пластических и цветовых характеристик. Оказывается, для современного искусства материалом могут стать даже банкноты юаней, йенов и вонов. Художник так аккуратно с ними обращается, что при желании все листочки-веточки можно уложить обратно в купюру (чтобы в банке обменять … на новую?…) Правда в авторском варианте такая испорченная банкнота стоит гораздо дороже — как уникальное произведение современного искусства!..

Дом-музей ШИШКИНА
Когда Шишкин стал знаменитым, он смог приобрести уютную усадьбу в деревне Выра (ныне – Гатчинский район Ленинградской области). Но дорогу в Елабугу, в которой он провёл своё детство и юность он провёл своё детство и юность,– художник не забывал.

О бескорыстном любопытстве на дочеловеческих этапах развития психологии
Длительное наблюдение за поведением одной и той же крысы, показала, что новизна служит не менее привлекательным стимулом, чем пища.