ФРИГА

Метка: Герменевтика

  • Эффект Герды. Герменевтический разбор иллюстрации В.Ерко к «Снежная королева».

    Эффект Герды. Герменевтический разбор иллюстрации В.Ерко к «Снежная королева».

     

    Курс: ПОНИМАЙ-ОЦЕНИВАЙ
    Урок русского языка
    основа этого курса: искусство и герменевтика

    Собственное мнение

    Мы выглянули в окно, там виднелся 700 летний замок. Я спросила детей, что они думают про этот замок. Нравится ли он им? Они хором сказали, что нравится. Спрашиваю, почему? 

    Один из ответов был такой: “Я там был много раз, я там даже ночевал и знаю где, что.”

    Я говорю, что ведь с точки зрения строительства, или технологий можно сказать,что это старое обшарпанное здание. С плесенью и влажными каменными стенами. Что оно некрасивое от своей незавершенности. 

    “Нет, всё равно нравится, оно очень древнее и выдержало много всего и разной погоды и разных времён и людей и событий.”

    — Это ваше мнение? 

    — Да. 

    — То есть вам нравится этот замок потому что вы его знаете? 

    — Да, и не только. 

    — Запомните это чувство, когда вы знаете и чувствуете собственное мнение.

    Незнакомое чужое

    — А что, если мы переключимся на что-то чужое, не то что вы знаете и любите. К примеру, возьмём любую иллюстрацию из детской книжки. Но для начала найдите такую иллюстрацию, чтобы было побольше деталей.

    Дети и я уселись перед стеллажом с книгами и стали перебирать иллюстрации. Когда я достала книгу “Снежная королева” с иллюстрациями художника Владислава Ерко и раскрыла целый разворот с картинкой, то все единогласно согласились работать с этой картинкой.

    Погружение в картину (герменевтические процедуры)

    Детям я сказала, что мы сейчас будем бродить по картине так же как они бродят по замку. Что-то замечают, а что-то видно не с первого взгляда. 

    Как понять совершенно чуждое и незнакомое?

    Для этого надо разложить предмет изучения на простые знакомые и понятные понятия, предметы, формы, действия.
    А потом собрать из этих простых и понятных фрагментов сложное, но уже знакомое.

    Чтобы нам заметить как можно больше всего, мы сейчас будем искать на картине что-то такое, что есть у нас дома. 

    Потом детям захотелось искать то, что есть в нашей деревне. Это немного другое действие, когда называешь не то что находится в досягаемой видимости, а то что мы представляем в нашем воображении. Но так как мы соседи из одной местности, то это было возможно. Получилось так, что есть костёл и на картине и у нас в деревне. Оказалось много общего у нас с этой картиной и нашей деревней.

    Потом мы перешли к следующей ступени погружения. 

    Задания были: 

    • найти что здесь на букву С (сани, санки, снег, снежная королева, собаки, солдат, сапоги, “с” в названии улицы, снеговики…); 
    • потом нужно было найти чего здесь три (3 снеговика, 3 снежные птицы, 3 глаза у Снежной королевы и Кая, 3 арки и т.д.); 
    • потом были ещё несколько параметров, но дети уже спешили комментировать, что что им стало “лезть на глаза”

    Я поняла, что затягивать нельзя и отпустила их на просторы фантазий искать странности. 

    Ой, что тут началось. Они, перебивая друг друга, начали говорить, что снеговиков тащили на лёд, а не строили на снегу, что мальчик в окне живёт в коровнике, что дети совсем раздеты, очень удивились половикам на снегу…

    Я им рассказала, что так и правда чистили ковры и половики снегом. Они сильно удивились. Через эти половики они обнаружили симметрию и стали её проверять. Так обнаружили мальчика и девочку в окнах на разных сторонах. Я предположила, что это  и есть Кай и Герда, но они наотрез отказались соглашаться, потому что между домиками нет мостика.

    Я заметила две телеги, которые не могли тащить по снегу, да и надобности в этом не было, а если бы они там стояли с осени, то были бы покрыты снегом. А если так бросать деревянные тележки,то они за зиму сгниют или их покорёжит. А не очень похоже, что у всех дерева в избытке, учитывая, что много жителей этой деревни занимаются сбором хвороста. Так что эти тележки совсем не кстати там нарисованы.

    Никаких “что хотел сказать автор”

    Что хотел сказать автор мы видим перед собой. Ни больше и ни меньше. Что хотел, то и сказал. Мы же смотрим опираясь на свой опыт и свои предпочтения. Часто мы говорим, а слушающие понимают совсем другое. И бывает что комментариев к сказанному больше, чем само сказанное.

    Так и мы стали соединять наши простые находки и открытия в общую картину по собственному представлению.

    Дети охарактеризовали картину, как приятную и спокойную. Только вот они знают сюжет и, что будет потом. И умиротворённое состояние Кая в пушистых объятиях Снежной королевы не сулило ему ничего хорошего. Но мы пока, как зрители, без контекста, глядя на эту картину этого не знаем.

    Тревожность в нашей беседе нарастала и Ульяна, которая читала книгу, стала возмущаться, от того, что все вокруг так спокойны и что никто не видит сани со Снежной королевой. Что над этой милой деревней твориться большое зло, и никто не может это остановить.

    Самое неприятное было, то, что она уже точно знает, что потом Каю будет плохо, но он никого не слушал и никому не верил. 

    Я увидела, как дети испытывают нечто схожее с родительскими страхами и тревогами, когда, хотят предотвратить какую-то неприятность для своих детей. 

    Что же получается? Если предупредить Кая, что он неминуемо попадёт в беду, то он должен отказаться от потрясающей поездки на санях с прекрасной Снежной королевой, которая к тому же так нежна с ним. Кай просто не поверит и откажет. А, если ему запретить и наказать даже, запереть, чтобы он не смел приближаться к Снежной королеве, то для Кая мы становимся самыми ужасными тиранами, которые не желают ему счастья, ведь он так и не узнает беды, которая была бы.

    Вот тут все задумались и загрустили. Каждый о своём. Дети дальше были очень откровенны и рассказывали свои истории. Но об этом я уже не стану писать.

    Герменевтика порождает изобилие смыслов

    После того, как с помощью герменевтических процедур разгоняешь мысли, их уже сложно остановить. Получив впечатление, мозг так и будет как во время зависимости возвращаться и возвращаться за порцией впечатлений к открытиям.

    Так и сейчас у меня произошло и наложилось на мой текущий интерес и фокус моих интересов бесконечная мысль.

    Моя старшая дочь рассказала страшную историю. Из её школы выгнали одного парня. Насовсем. Оказывается из-за наркотиков. Не знаю подробностей, но по рассказам знаю этого парня. 

    Я поинтересовалась, будут ли его лечить или что вообще будет с ним дальше. Но дочка сказала, что родители больше не хотят с ним возиться и не хотят уже тратить на него ни времени ни денег. Что, раз уж он хочет погубить свою жизнь, то это его право. Ему никто не будет помогать. У него больше нет никого.

    И вот в момент, когда мы разбирали иллюстрацию к “Снежной королеве” я сразу вспомнила эту историю. Я очень остро почувствовала что такое Герда и каким эффектом она обладает.

    Эффект Герды

    Этимология
    Происходит от лат. effectus «исполнение, действие, эффект», связ. с гл. efficere «делать, изготовлять; причинять», далее из ex- «из-, от-» + facio «facere, делать». Русск. эффект (стар. ефект) — впервые П. Толстой (1717 г.); заимств. через нем. Effekt — то же (с ХVI в.).

    Викисловарь

    Кай мне представился подростком. Жажда нового, новых ощущений, новой свободы, удовольствий и испытаний порой делают подростка недальновидным, пугливым, злым, жестоким даже к себе, диким.

    Чтобы заглушить эту бурю неконтролируемых эмоций, подростки часто ищут что-то сильнодействующее, что-то что может заглушить это невыносимое давление и хоть как-то успокоить их. Только им не видно, что после некоторых удовольствий может наступить крах. Есть только одна задача успокоиться прямо сейчас, а что будет потом, решать потом.

    И вот эта умиротворённая сцена, где успокоенный Кай в объятиях удовольствий и красоты, стремительно летит в пропасть. И никакая сила в этот момент не заставит его отказаться от этого путешествия. И вот именно в таких случаях нужна Герда.

    Герда это что-то или кто-то, кто готов пойти за тем, кто уже сам за себя не пойдёт. Каю повезло, потому что у него была такая сила как Герда. Без Герды он уже не знает себя, не помнит зачем спасаться и не видит никакого выхода. Как бы хотелось, чтобы родители оставляли в себе эту функцию Герды, даже, если ребёнок не хочет спасаться. Это очень специфическая роль, когда не просят, когда, возможно не поблагодарят, когда может, даже не будут знать, кто такая Герда.

    Любой маяк, сигнал, поддержка, вера может произвести этот эффект. Нужно просто увидеть ситуацию и распознать Кая, хотя Кай и не попросит о помощи, потому что не знает зачем.

  • Режиссура урока. Семинары и мастер-классы. (Видео-примеры)

    Режиссура урока. Семинары и мастер-классы. (Видео-примеры)

    Зачёт в МГУ по курсу «Режиссура урока». Скороговорки с жонглированием картошкой


    Режиссура урока. Семинар в Екатеринбурге. Драматизация притчи Эзопа «О черепахе и орле»


    Семинар по СОЦИО-ИГРОВОЙ МЕТОДИКЕ. Екатеринбург.


    Режиссура урока. Семинар в Екатеринбурге. Один из вариантов притчи Эзопа «О черепахе и орле»


    Режиссура урока. МГУ 2019 ФПО. Культурология. Художественные стили.


    Режиссура урока. МГУ. Зачет (с картошкой).

  • Литература. Отчёт учителя с комментариями В.М.Букатова

    Литература. Отчёт учителя с комментариями В.М.Букатова

    Уходит много  времени, но работа себя оправдывает

    Письмо-отчет учительницы литературы с ответными комментариями научного руководителя, доктора педагогических наук В.М.Букатова

    Учитель: И.В / Тема : Басня «Черепаха и орел» Л.Н.Толстого / Сентябрь

    С удовольствием работаю с текстом басни «Черепаха и орел», которую В.М. Букатов привозил в школу на семинар. Причем  и в старших классах, и в младших классах уроки проходят удивительно легко и плодотворно.

    Даю детям напечатанный текст басни на старославянском языке. Причем только 1 экземпляр. Предлагаю его перевести на современный русский язык, ничего не добавляя и ничего из него не выбрасывая

    Комментарий1: Как учителю освобождать учеников от пресловутого «синдрома ошибки»

    Уважаемая И.В., очень хорошо, что вы используете в своей работе те приемы и материалы, о которых узнали во время наших семинарских встреч и занятий. И очень хорошо, что игровые приемы вы используете в какой-то своей модификации. На мой взгляд, зона ближайшего развития в вашем дальнейшим продвижении в социо-игровом стиле обучения является работа со странностями, то есть их обнаружение (после обживания текста) с последующим взаиморазрешением каких-то из них.

    Этапы погружения в стихию малопонятной литературы

    Напомню, что когда вы какой-то прием как-то по-своему освоили, то самое время вспомнить, а как он применялся на семинаре (или изложен в статье), с тем, чтобы обнаружить какие-то и странные совпадения и странные различия.

    Работу с притчей Эзопа «Черепаха и Орел» мы начали с «Диктанта на дружбу». Поясню, что мне, как ведущему семинар, нужен был текст, достаточно трудный для взрослых (тем более с высшим образованием). Вот и был выбран текст, написанный хоть и на русском, но весьма архаичном языке (в XVII веке был уже русский язык, правда, несовременный, но уже и не старославянский). Мне нужно было остраннить текст для того, чтобы учителя побывали в «шкуре» школьников, когда слова узнаваемы, но их грамматическая форма непривычна и мало вразумительна.

    И когда учителя по очереди в качестве посыльных подходили к тексту, чтобы запомнить очередное предложение и потом по памяти продиктовать его в своей рабочей группе, то эта ситуация необычного диктанта помимо всего прочего (133 зайца) была мне важна, как один из способов  постепенного погружения «пишущих под диктовку» в стихию малопонятной литературы. И чем больше учителя погружались в экзотическую семантику текста, тем реальнее они приближались к созданию собственного варианта понимания, приведшего к появлению новой версии «перевода».

    Реальный перевод с неизвестного подлинника

    Обращаю ваше внимание, что мы тогда работали не просто на сравнении разных переводов. Напомню, что сначала вам дали текст «из рукописи XVII века», и это был неизвестно кем сделанный перевод на русский язык с какого-то неизвестного подлинника. А потом вы познакомились с вариантом басни Толстого «Орел и Черепаха», который являлся тоже переводом какой-то из дошедших версий этой басни Эзопа, но какой именно, неизвестно.

    Такой зазор обеспечил широкие возможности для творческого включения всех учителей в создание собственной версии. И все понимали самоценность этих версий, и не думали соревноваться ни с Толстым, ни с академиком Гаспаровым. Вы же в своем отчете пишете, что зачитываете басню Толстого, предлагая сравнить свой опус с его произведением. Что в такой ситуации я могу себе представить? Если ученик считает, что басня Толстого хуже, чем его собственное сочинение, и у него «грудь колесом» от распирающей радости, то подобной эмоциональной реакции я одобрить не могу, в ней нет ничего хорошего. А если ученик, сравнив, начинает говорить, что у Толстого много лучше, и что с ним, дескать, и тягаться не стоило, то такой ход мысли мне тоже не по душе.

    Именно для того, чтобы избежать подобных ситуаций, я на семинаре для вас, учителей, все время  подчеркивал, что исходная притча Эзопа неизвестна, что до нас дошло несколько вариантов записи, которые не совпадают друг с другом (что истинная правда). И если вы помните, то я не просил перевести на современный русский язык текст притчи из рукописи XVII века, а реконструировать, то есть создать свою версию, как эта басня могла выглядеть в устах самого Эзопа (правда, не на древнегреческом языке, а на понятном нам современном русском). В результате я освобождал участников семинара от примитивных, прямолинейных сравнений, результаты которых не только заранее предрешены, но и частенько настежь распахивают створки пресловутого синдрома ошибки.

    Вячеслав Букатов

    На это уходит большое количество времени, но работа себя оправдывает, когда ребята начинают подбирать при переводе нужные слова. Некоторые слова и выражения перевести легко, т.к. однокоренные формы или слова есть в современном русском языке. Труднее работать со словами, которые сейчас не употребляются, вместо них необходимо найти современные слова.

    После перевода текста предлагаю доработать его и сделать художественное произведение, т.е. добавить в текст художественные приемы, языковые средства: эпитеты, метафоры и т.д.

    Комментарий 2: Об отступлениях от правил в художественной литературе

    Теперь о художественных приемах. Если на семинаре в результате творческих усилий по «реконструкции» неизвестного подлинника Эзопа у кого и возникали определенные художественные эффекты, то, конечно, не за счет так называемых художественных приемов — эпитетов или метафор, с которыми учителя частенько запутываются.

    Ведь художественность в произведении возникает не от наличия тех или иных эпитетов или синтаксических украшательств. Известно, что есть стихи без единого эпитета (например, знаменитое пушкинское «Я вас любил…»), а то и без… глаголов (казалось бы, быть такого не может — ан, нет! «Шепот, робкое дыханье, трели соловья…» — находим у Фета).

    В искусстве очень часто отступление от правил становится главной смысловой изюминкой. И именно в искусстве невозможное становится возможным. Не просто возможным, а великолепным и для данного места единственно правильным.

    Вячеслав Букатов

    А под конец зачитываю басню Л.Н. Толстого «Орел и черепаха». Предлагаю сравнить свое произведение с басней писателя.

    Таким образом, на уроке проводится огромная работа по развитию речи; в работе, как показали уроки, принимают участие все дети, потому что это увлекательно и интересно, во в сяком случае интереснее, чем работать над чужим текстом, что-то выискивать, или создавать полностью свой, не зная с чего начать и чем закончить.

    В сильных классах я предлагала выучить текст на старославянском языке наизусть (кто хочет), что, кстати, очень хорошо развивает память и речь.

    Ребята учат с удовольствием. Интересно бывает слушать, как они произносят вслух незнакомые слова.

    Комментарий 3: Как заучивание наизусть сделать увлекательным

    Вы пишете, что в сильных классах предложили выучить текст на старославянском языке наизусть. Хорошо, что «для тех, кто хочет». Потому что хоть заучивание на старославянском языке действительно развивает и память и речь, но оно явно не из легких. И чтобы учеников напрасно-то не запугивать, их нужно вовремя вооружить какой-нибудь подпоркой-подсказкой. Например, жонглированием мячиками. Я не помню, на семинарском занятии было у нас жонглирование или нет, поэтому расскажу две истории.

    Скороговорки с перебрасыванием мячиков

    История первая. Это было, когда я преподавал на филфаке в Педагогическом университете. Тогда на первый курс из Ташкента в Москву присылали аж по 100 человек узбеков, таджиков и киргизов — будущих учителей русского языка и литературы в Узбекистане (это была многолетняя шефская помощь Москвы пострадавшему от ужасного землетрясения Ташкенту).

    Многие из приехавших говорили очень плохо по-русски и вообще мало что понимали. С одной стороны, им чуть ли не со второй недели обучения начинали как и всем остальным российским студентам читать академические лекции про Кантемира, а с другой стороны — именно для них проводились специальные курсы погружения в русский язык.

    На занятиях этих спецкурсов большинство преподавателей работали с ними над детскими стишками типа «Наша Таня громко плачет…». Такая программа мне показалось не совсем логичной, и поэтому я попробовал с ними заняться самыми настоящими русскими скороговорками.

    Соответствующая методика у меня была отработана в детской школе искусств и апробирована на семинарах с учителями начальной школы и воспитателями детских садов. Два человека, перебрасывая друг другу четыре мяча, дружно, хором скандировали ту или иную скороговорку (из сложных) и им суфлировал третий человек. А потом роли менялись и один из жонглеров становился суфлером и уже под аккомпанемент его подсказок четыре мяча перелетали из рук в руки.

    Методика эта связана с тем, что когда я учился в театральном вузе (у меня два образования), то я на себе почувствовал, почему все студенты стремятся увильнуть с занятий по сценической речи и не любят работать со скороговорками. Дело в том, что во время постоянного повторения скороговорок человеку приходится усиленно добирать воздух. Происходит естественное отравление излишками кислорода и голова становится просто-таки чугунной.

    Так вот, чтобы «сжечь излишки кислорода», нужно обеспечить двигательную активность. И когда два человека начинают в едином ритме перебрасывать друг другу мячи (которые то и дело падают, так что приходится и нагибаться и подбирать их), то все эти подвижные хлопоты как раз и съедают этот самый избыточный кислород. И в результате хоть 45 минут, хоть все полтора часа можно работать над скороговоркой, произнося ее то медленно (членораздельно до утрирования), то очень быстро (почти что пулеметной очередью) — все хоть бы хны: голова не пухнет и не раскалывается.

    И вот, со студентами узбекского отделения мы и занялись над скороговорками с мячиками.

    Но тут оказалось, что скороговорки каверзны для произнесения только тем, для кого русский язык родной. Это только для русского человека «король Орел» произнести три раза подряд даже не очень быстро оказывается проблемой. Для иностранца же все звукосочетания в этой фразе настолько непривычны, что он хоть и не так споро, но нем не менее довольно ровно произносит эту весьма каверзную скороговорку.

    Софокл с картошкой, которая всегда под рукой

    И тогда я решил, что будем мы не скороговорки учить, а текст из трагедии Софокла «Антигона» (в переводе Д.Мережковского). Тронный монолог царя Креонта занимает чуть больше одной страницы. И, конечно, тем, кто плохо владел русским языком, выучить этот текст было очень непросто. Тут-то как раз мячики и помогли.

    Когда мячи у студентов падали, то им приходилось возвращаться к тексту, и подняв мячи, повторять его. При этом сознание их было занято манипуляцией мячиками, чтобы они из рук в руки перелетали в едином ритме и не падали, тогда как контроль за текстом уходил как бы в подсознание. А все, что связано с подсознанием, как-то уж очень накрепко запоминается. И надо сказать, что способ пошел на ура. (До сих пор так стоит перед глазами исполнение одной из студенток этого монолога — алые щеки, блеск в глазах, слегка дрожащий голос, завораживающий аудиторию неподдельным восхищением. Сразу видно — человек дорвался до осуществления своей давнишней мечты сыграть, нечто стоящее и потрясающее.)

    Только вся беда в том, что время было дефицитное и мячиков (от большего тенниса) — днем с огнем не сыскать. И тут один студент таджик подсказал мне замечательный выход. Так как мячей у нас всем не хватало, то на одно из занятий он принес картошку и стал ею жонглировать.

    Мне это так понравилось. Картошка ведь всегда под рукой. Правда, при частом падении на пол она иногда раскалывается. Так что если усердно поработать, то картошка будет такой битой, то ее потом уже ни сварить, ни пожарить будет нельзя. Тем не менее, я с тех пор стал на семинары приносить учителям не мячики, а картошку с расчетом, что она у них всегда под рукой. Так что, если кто и захочет этот прием использовать на своих занятиях (для заучивания текста ли, определения ли, таблицы ли умножения) — проблем с инструментом не будет.

    Как получше уложить витиеватый текст в ученической памяти

    История вторая. Когда моя дочка училась в 7-м классе, однажды учительница литературы на них уж очень сильно рассердилась, так они ее достали своим непослушанием. И поэтому в качестве домашнего задания она задала им выучить наизусть Ломоносова «Я знак бессмертия себе воздвигнул…» в надежде, что никто не выучит (эту архаику с листа прочитать не так-то просто не то, что наизусть запомнить), вот у нее и будет предлог отыграться — поставить, кому следует, двойки в журнал.

    Когда дома дочка попросила совета, как ей с таким домашним заданием справиться, то я предложил: «Возьми мячи и жонглируй. Вот текст в памяти и уляжется».

    Правда, учить ей пришлось одной (рабочей тройки — два напарника, один суфлер — не было), поэтому пришлось ей жонглировать не четырьмя, а двумя мячами, то и дело заглядывая в открытый учебник, что бы самой себе суфлировать.

    В результате к следующему дню текст она выучила. Правда, гнев учительницы прошел и читать Ломоносова к доске никто вызван не был. Хотя дочка очень ждала проверки. И потом в течение полутора лет кто-нибудь из одноклассников, например во время перекусывания в школьной столовке, нет-нет, да и просил ее продекламировать «Памятник» Ломоносова. Что она с удовольствием и делала. Под ее лихое исполнение витиеватых, слегка тяжеловесных виршей класс всякий раз хохотал до упаду.

    Эта история, уважаемая И.В., вспомнилась в связи с вашим упоминанием, что кто хочет, учат текст на старославянском языке. В принципе, подобное задание давать можно и нужно, если показать ученикам, например, способ заучивания с мячиками (картошкой). Отмечу, что некоторые из моих учителей-экспериментаторов, следуя моим рекомендациям, заучивание наизусть не задают на дом, а организуют прямо в классе, на уроке. И учат — повторю еще раз — не только стихи, но и определения, не только таблицу умножения, но и различные формулы.

    Вячеслав Букатов

  • Ванька Жуков: ПРОВЕРКА творческих работ

    Ванька Жуков: ПРОВЕРКА творческих работ

    Из рабочих материалов научно-методического архива доктора педагогических наук В.М.Букатова. Опубликовано как «Рождественская звезда Ваньки Жукова» в журнале «Начальная школа плюс ДО и ПОСЛЕ» №1(2001), стр.43-49.

    Вячеслав Букатов  Драмогерменевтика

    Содержание:

    1. Постой, не спеши
      Пятиклассники принесли творческие работы по рассказу Чехова «Ванька»
    2. Золочёный орех социо-игровой методики
      Такая режиссура урока позволяет увеличивать и взаимный интерес учеников к работе друг друга
    3. Подмётные письма
      Написать такое пространное письмо-сочинение даже некоторым сегодняшним старшеклассникам не под силу. А тут девятилетний мальчик!
    4. Оригами «без селезёнки»
      В ходе обсуждений ученики открывают массу неожиданностей, которые раньше не замечались не только ими, но и нами, учителями.
    5. Побочный эффект всеобщей грамотности
      Они открыли для себя и так много. Остальное – в другой раз. Когда подрастут.
    6. С живой картины список бледный
      Какими бы странными, нелепыми, ошибочными ни были суждения школьников — суждения эти принесут им огромную пользу
    7. Рождественские гостинцы
      Самая кропотливая работа достанется тем, кто будет работать с письмами деда.
    8. Лабиринт для здравого смысла
      Воспоминания Ваньки о Вьюне, которого каждую неделю до полусмерти пороли и раза два вешали, но он всегда оживал.
    9. Вот пуще прежнего пошли у них разборы
      Каким после такого социо-игрового комментирования пятиклассниками «темных мест» может быть домашнее задание.
    10. «У меня все написано, читайте внимательно»
      Если из «Ваньки» выкинуть прозу жизни, то получится чудесный Рождественский рассказик.
    11. Герменевтическое сновидение
      Превращать художественную литературу в манную кашу?

    Многие учителя ждут не дождутся, когда же им под руку подвернутся материалы, советы, подсказки по проверке домашних заданий. Особенно «творческих». Ведь ученики ждут «учительских впечатлений» прямо на уроке. И поэтому разнообразие форм проверки домашнего задания на уроке – просто хлеб насущный для любого предметника.

    Сегодня мы расскажем, как можно проверить на уроке написанные дома творческие работы. Они популярны и среди учителей, и среди учеников: ученикам – помогая окунуться в художественную реальность того или иного произведения, а учителям – раскрывая новые грани внутреннего мира каждого из учеников.

    Обычно эти сочинения учитель проверяет дома. На уроке же зачитывает лучшие из них, выставляет отметки… И всё?.. А можно ли как-нибудь по-другому?  Например, с использванием социо-игровых приёмов ДРАМОГЕРМЕНЕВТИКИ?

    Но начнём мы с цитаты из рассказа:

    − Всё небо усыпано весело мигающими звёздами, и Млечный Путь вырисовывается так ясно, как будто его перед праздником помыли и потерли снегом… А.П.Чехов «Ванька»

    А теперь об уроке и(или) внеклассном занятии. Итак, после того, как ученики принесли выполненные творческие задания, не спешите забирать их для своей проверки. Подарите классу возможность вернуться к пройденному тексту и самим ученикам выяснить степень ДОСЛОВНОЙ ТОЧНОСТИ (термин принципиальный для социо-игровой «режиссуры урока» драмогерменевтики) в случившемся и у них самих и у их соседей восприятии. Если это проделывать с помощью малых групп, то для каждого из учеников результативность такого творческого возврата будет индивидуальной.

    Режиссерские пояснения. Выдающийся филолог Потебня не только теоретически обосновал право читателя на индивидуальное понимание литературного произведения, но и указал на серьезную опасность. Читатель может утонуть в порочном круге своей излюбленной мысли, ослепнуть и  не замечать даже очевидные вещи. В результате его восприятие художественной литературы становится плоским, псевдохудожественным.

    Способов защиты от этой распространенной напасти существует много. Среди них особое положение занимает способ с виду простой, но по существу уж очень парадоксальный. Парадоксальный настолько, что некоторые учителя, даже зная о его существовании, не спешат использовать его на своих уроках. Заключается он в дословности восприятия, в дословности, за которую ратовал даже Пушкин!

    Постой, не спеши

    Пятиклассники принесли творческие работы по рассказу Чехова «Ванька». Каждый выбирал себе тему по желанию: письмо деда; рассказ Ваньки (портрет деда); диалог почтальонов. В результате сочинения получились, конечно же, чудесными.


    Дорогой Ванька! Пишу тебе письмо. Ты мне писал, чтобы я тебя забрал. Я бы был рад тебя забрать, но занят я очень. Устаю я, работа, понимаешь, тяжелая. А еду, попрошу я, чтобы тебе передавали.

    Меня тоже бьют, так что ты не один такой.

    Дорогой Ванька Жуков, когда я умру, пожалуйста, не умирай из-за горя. А то я тебя знаю. Знаю, тебе там плохо, но вот умрут они, может быть, все образуется.

    Ванька! Мне без тебя плохо!Маша М. Письмо деда Ваньке


    Мой дедушка очень хороший. Он сторож у господ Живаревых. Он спит в людской кухне. Дедушка любит нюхать табак. Когда он выходит на улицу, он укутывается в тулуп, надевает шапку-ушанку и стучит в свою колотушку.Наташа Ф. Рассказ Ваньки (портрет дедушки)


    Первый почтальон. Смотри, какой странный адрес!

    Второй почтальон. Дай посмотрю. Это написал какой-нибудь шутник. Давай выбросим!

    Первый почтальон. Да, как-то неловко получается! Ты внимательно посмотри — адрес написан детской рукой. Наверное, он сирота.

    Второй почтальон. Давай спросим у старосты в ближайшей деревне, а вдруг там есть Константин Макарович?

    Первый почтальон. Да, ты прав. Завтра в эту деревню везет почту Савелий Иванович. Он все и выяснит.

    От автора. К удивлению почтовых работников, письмо Ваньки дошло к дедушке Константину Макаровичу.Коля К. Диалог двух почтальонов, у которых оказалось письмо Ваньки


    Золочёный орех социо-игровой методики

    Согласитесь, ученик, который написал творческое сочинение, без особого желания будет возвращаться в классе к чеховскому тексту. Его будет смущать подозрение: а вдруг учитель предложил задание для того, чтобы уличить его в какой-то ошибке.

    Поэтому задания по дословному возврату к тексту хорошо бы давать не для индивидуальной, а для парной работы. А еще лучше — для группки из 3–4 человек. Тогда каждому из учеников будет с кем обсудить открытия, неожиданности, промежуточные результаты и сообща находить выход из кажущихся тупиков и трясин равнодушия.

    Режиссерские пояснения. Объединять в пары или малые группки лучше всего по темам предыдущего творческого задания. Все, кто писал на одну и ту же тему, объединяются по парам или малым группкам. «Портрет» – с «портретом», «письмо» — с «письмом», «диалог» — с «диалогом».

    Другая социо-игровая тонкость заключается в том, что таким группкам даются сочинения, во-первых, не свои, а чужие. И во-вторых, не по своей теме. Кто работал над диалогом получает, например, портрет; а авторы портретов получают сочинения с письмами деда и т.д.

    Такая режиссура урока позволяет увеличивать и взаимный интерес учеников к работе друг друга, и степень накала рабочих разговоров-обсуждений в малых группах (и между ними), и продолжительность возвратных перекрестных споров друг с другом по «отысканию истины» уже после уроков.

    Если ученик писал про портрет деда, а на уроке с кем-то в паре поработал с диалогами почтальонов, то ему будет о чём рассказать одноклассникам. И будет чем интересоваться у тех, кто проверял его собственную версию портрета деда. Подчеркнём, что к моменту их встречи у него прежняя точка зрения уже существенно изменится. Это освободит ученические споры от настырного отстаивания подростками своего прежнего варианта («ну и что?! а я ТАК думаю!») и поможет погружаться в плодотворный поиск художественной истины.

    Подмётные письма

    Начнем с  диалога почтальонов. Насколько буквально отразились в них реалии, заявленные в авторском тексте?

    У Чехова сказано, свернул вчетверо исписанный лист. Ещё из рассказа мы знаем, что лист измятый. Давайте соберем разбросанные по тексту авторские пояснения и изготовим как можно более точную копию это письма!

    Режиссерские пояснения. Изготавливая письмо, школьники наверняка с удивлением обнаружат огромный объём материала, изложенного Ванькой в письме — полторы страницы типографского шрифта! Написать такое пространное письмо-сочинение даже некоторым сегодняшним старшеклассникам не под силу. А тут девятилетний мальчик! Прям, академик какой-то!

    То ли еще будет — на то она и художественная литература, чтобы приводить нас в недоумения, разрешающиеся, если Бог даст, ни с чем не сравнимым восхищением.

    Оригами «без селезёнки»

    Обычно школьники считают, что Ванька пишет письмо на листке тетрадного размера. Но чтобы такой листок положить в конверт (в конце XIX века размеры почтовых конвертов почти совпадали с современными) достаточно его свернуть в два раза. Ванька же складывал лист вчетверо! Какого же размера был лист?

    А каким почерком писал Ванька? Видимо, не только убористым, но и ровным — иначе столь пространное письмо не уместить и на формате А-4. Может ли у девятилетнего деревенского паренька быть убористый ровный почерк? В тексте находим разъяснение. Писать Ваньку выучил не дедушка, как представляется большинству юных читателей, а барышня Ольга Игнатьевна. Та самая, от которой Ванька рассчитывает получить по старой памяти золоченый орех.

    Режиссерские пояснения. Очередной раз перелистывая рассказ, ученики в конце концов обнаруживают, что Ванька-то пишет письмо поздравительное! Потому и начинается оно с поздравления. Поэтому так подробно описываются в нем диковины Москвы. Поэтому упоминается в нем клирос и Рождественская звезда.

    В ходе обсуждений (между собой или между группками) ученики открывают массу неожиданностей, которые раньше не замечались не только ими, но и нами, учителями.

    Побочный эффект всеобщей грамотности

    Однажды я был поражен реакцией второклассников, когда они наконец-то обратили внимание на большой объем написанного Ванькиной рукой. Перебивая друг друга, ученики начали рассказывать о том, как им раньше думалось, что Ванька пишет печатными буквами. А он-то, оказывается, вон какой грамотный! И как умело хозяйским ржавым пером обращается. «Умокнул!» — самозабвенно цитировали они.

    Мои попытки обратить их внимание и на авторские намеки о возможной неграмотности или малограмотности хозяина не увенчались успехом. Уж очень их захлестнуло собственное открытие, собственный выход из плена прежней мысли-иллюзии.

    И действительно, куда спешить? Они открыли для себя и так много. Остальное – в другой раз. Когда подрастут.

    Это повзрослевший читатель легко может распознать авторский намек на малограмотность хозяина-сапожника. Ребенок же по своему детскому опыту знает, что все взрослые (даже сапожники) —  люди грамотные, и только дети не умеют или плохо умеют читать и писать. Поэтому они учатся в школе. И хотя детям много раз сообщалось, что были времена неграмотности, но в сравнении с личным повседневным опытом эта информация блекнет и становится абстрактной. А так как при чтении художественной литературы часто происходит отождествление читателя с главным героем, то соответственно и жизненный опыт отождествившегося читателя переносится в предполагаемые обстоятельства литературного произведения. А там недалеко и до произвола. Не будь профилактики дословностью!

    С живой картины список бледный

    Цитируем Чехова: «Ванька [ … ] живо вообразил себе своего деда». Задание: перечислить все детали (по тексту), имеющие отношение к деду.

    В перечнях, над которыми трудятся уже другие компании учеников, оказывается много новых для них подробностей. И как дед, свесив босые ноги, читает на печи письмо (значит, грамотный, хотя Ваньку считать и писать выучил не он). И как он, подвижный старикашка с пьяными глазами, щиплет у ворот деревенской церкви то горничную, то кухарку. И как бабам на потеху он сует табак в нос Вьюну и Каштанке. При особо пристальном чтении этот список дополняется еще и увлечением деда рыбалкой и охотой.

    Составляя список, проверяющие, возможно, обратят внимание и вот на какую проблему — а кому Ванька описывает портрет деда (сверстнику ли, приказчику или самому Аляхину). Это обеспечит новый уровень литературоведческих интересов учеников, что отразится и на их последующих творческих работах и на их восприятии художественной литературы.

    Можно озадачить учеников и проблемами стилистики. В рассказе мы встречаем только письменную речь Ваньки. Его устная речь остается за кадром, в котором проплывают картинки его представлений-воспоминаний. Но в этой письменной речи явно отражаются некоторые особенности и/или приемы его речи устной. А раз отражаются, то сколько и какие именно?

    В своих творческих работах на тему Портрет деда большинство учеников заявляют речь Ваньки устную. А пусть-ка на глазок проинвентаризируют  и там использование сочинителями приемов устной и письменной речи. Глядишь, и стилистический глазомер появится.

    Режиссерские пояснения. Какими бы странными, нелепыми, ошибочными ни были суждения школьников при сравнении стилистических приемов рассказа и творческой работы кого-то из одноклассников — суждения эти принесут им огромную пользу (если только учитель, подзуживаемый всегдашним желанием немедленно навести в головах других полный порядок, будет терпелив и не станет вмешиваться).

    Язык — дело тонкое и интимное. И ученикам следует дать возможность разыграться и наиграться. Тогда они, притомившись собственной игривостью, с удивлением обнаружат в себе усвоенные с детства знания и понимания таких языковых глубин и тонкостей, о которых обычно и не мечтают школьные словесники.

    Рождественские гостинцы

    Самая кропотливая работа достанется тем, кто будет работать с письмами деда. Сначала им предстоит составить список всех задействованных (упомянутых) в рассказе лиц. В одиночку справиться с таким заданием сложно. При групповой же работе — и по силам, и интересно. Тогда подростки не забудут ни Ваньку, ни мужика, у которого Вьюн крадёт кур, за что тот отбивает ему задние ноги, ни кривого Егорку с Пелагеей и некой Алёной, ни кухарок из Рождественского сна Ваньки, которым Константин Макарыч, сидя на печи, вслух читает длиннющее письмо внука аж из самой Москвы.

    Затем, руководствуясь ТЕКСТОМ и собственными представлениями, ученикам нужно будет решить, кто из перечисленных грамотный, а кто — нет.

    А среди грамотных выделить: кто пишет письма, а кто их предпочитает не писать, так как умеет только читать (например, по слогам).

    В какую группу попадет Константин Макарыч? Известно, что Ванька за три месяца писем не получал. Да и сам-то он пишет по случаю Рождества. А кто бы мог его поздравить с праздником? Может быть, некая Алёна? Или кривой Егорка? Или Ольга Игнатьевна, от которой Ванька рассчитывает получить гостинец с ёлки?

    О чём рассказывалось бы в этом посланном Ваньке в Москву поздравлении?

    Лабиринт для здравого смысла

    Подобная самопроверка ученических мнений на соответствие авторскому тексту не предполагает переписывания-переделку прежних творческих сочинений. Они ведь не самоцель, а всего лишь повод для погружения школьников в художественную пучину. Повод для начала дальнего плавания. Когда желанная пристань еще скрыта за горизонтом.

    Хорошим поводом для завершения работы, связанной с таким коллективным возвратом, будет какое-то новое задание. Например, реконструировать цепочку ассоциаций Ваньки — этого Ломоносова конца XIX века! — во время написания письма. Тогда окажется, что появлению в письме темы побоев предшествуют воспоминания Ваньки о Вьюне, которого каждую неделю до полусмерти пороли и раза два вешали, но он всегда оживал.

    А знаменитому «ейной мордой начала меня в харю тыкать» предшествует воспоминание о том, как дед, потешаясь, подставляет свою табакерку бабам и собакам под нос. Тогда и выведенные Ванькиной рукою слова: «… а если что, то секи меня, как сидорову козу», — становятся понятны, обретая контекст.

    Режиссерские пояснения. Уяснение последовательности затронутых в рассказе тем открывает детям новые возможности соотнести повествование со своим личным опытом. Некоторые начинают вспоминать, сколько отправляли они родителям слезных писем из летних лагерей, в которых и купали, и развлекали, да и кормили получше, чем Аляхины своих подмастерьев и учеников. И никто их там шпандырем не отчесывал и селедкой в харю не тыкал. А ведь писали же!

    Наконец, и сам финал рассказа открывается ученикам как особый вариант распространенного литературного приема. Ведь рассказ по традиции рождественских историй кончается описанием сна героя повествования.

    Так о чем же в рождественском сне мечтается Ваньке? Надеется ли он на возвращение в поместье?

    Режиссерские пояснения. Подобные недоумения позволяют читателю углубляться в текст, открывая его жизненную глубину и художественную бездонность. Ценны не ответы (которые, как правило, условны, ситуативны и даже эфемерны), а само возникновение в голове читателей подобных вопросов. Художественная литература – не учебник или справочник, она — лабиринт для обретения духа.

    Вот пуще прежнего пошли у них разборы

    Другой вариант коллективного завершения работы по тексту рассказа может заключаться в идее комментирования. Подросткам будет интересно, если из школьной библиотеки принести в класс 15-20 старых учебников «Родной речи» для начальной школы, в которых напечатан «Ванька».

    Там они увидят, что рассказ, как правило, сопровождался разъяснением словосочетания кредитом не пользовался (это все о том же Вьюне, который одинаково умильно смотрит как на своих, так и на чужих) и названия предмета, которым хозяин отчесал Ваньку — шпандырь. Но ведь кому-то из детей и само слово отчесал может быть непонятным.

    А. Чехов. «Ванька». Художник Р. Столяров. Москва, «Диафильм». 1967 год.

    Слово кадриль многим ученикам начальных классов непонятно в той же степени, что и шпандырь. Но оно никогда в учебниках не поясняется. Могут дети и не знать, что такое ходить со звездой.

    Подростки, объединившись в малые группки, могут собрать довольно неожиданный список «темных мест». И потом сообща составить их объяснение.

    Режиссерские пояснения. Вид допотопных учебников «Родная речь» будет окрылять подростков. Выполняй они то же задание по своим родным учебникам — энтузиазма, зоркости и смекалки у них поубавится! Конечно, учителю гораздо проще дать команду положить на парты свои учебники по литературе, чем тащить из библиотеки 20 затрепанных книжек, но ведь ИСКУССТВО требует жертв! Алтарь художественной литературы ждет жертв от учителя!

    Если есть надежда — вдруг кто-нибудь да отважится осуществить подобное и у себя, то расскажем и о том, каким после такого социо-игрового комментирования пятиклассниками «темных мест» может быть домашнее задание.  В течение трех дней ученикам нужно сходить к реальным малышам (в начальной школе или во дворе дома) и выяснить справедливость своего списка и предложенных пояснений.

    Задание трудное. С многочисленными подводными рифами. Но для некоторых не только очень интересное, но и очень полезное. Вполне вероятно, что в ходе такой «обкатки практикой» им придется пересмотреть первоначальное содержание списка и изменить некоторые формулировки.

    «У меня все написано, читайте внимательно»

    Известно, что некоторые современники Чехова с трудом принимали творчество писателя. Многие критики обвиняли его в бездушии. Например, Н.К.Михайловский с возмущением писал, что Чехову  «все едино: что человек, что его тень, что колокольчик, что самоубийца».

    К рождественскому рассказу Чехова «Ванька» некоторые критики отнеслись сразу отрицательно. И их можно понять. Ну зачем рождественскую тему портить упоминанием, что у Константина Макарыча вечно пьяные глаза? Зачем описывать его непристойное поведение у ворот храма? Конечно, рассказ стал бы значительно лучше, если вымарать слова о том, что Вьюна порют до полусмерти и даже несколько раз вешали. И конечно мясную лавку, в которой Ванька накануне (то есть в сочельник!) узнает, что письма развозятся по всей земле на почтовых тройках с пьяными ямщиками.

    Чему научатся дети, прочти они такое в книжке, да еще на Рождество! Как было бы хорошо убрать всю эту прозу жизни, эту грязь повседневности.

    А как же искусство?! А как же парадоксы художественности?! Очищающий душу катарсис?! Неужели возвышение духа, освобождение его от меркантильных забот суетного света может быть низведено до умиления при разглядывания живеньких картиночек, иллюстрирующих расхожие сусальные представления?

    Действительно, если из «Ваньки» выкинуть прозу жизни, то получится чудесный Рождественский рассказик. Но не Чеховский! Сам писатель любил повторять: «У меня все написано, читайте внимательно».

    Толстой был явно внимательным читателем. Искусство от мещанской сентиментальности отличал и прозы жизни не боялся. По свидетельству сына, Лев Николаевич восхищался рассказом «Ванька» и считал его первым сортом в творчестве Чехова. А ведь Толстой был специалистом и в детской литературе.

    Герменевтическое сновидение

    В XIX веке герменевтика занималась проблемами читательского искусства толкования. Герменевту современное школьное образование показалось бы весьма парадоксальным.  Внимательность чтения наших современников (как юных, так и взрослых) частенько оказывается очень поверхностной. Так что надобность «причесывать» и «приглаживать» авторскую художественность отпадает. Ее и так в упор могут не заметить!

    Несомненно, что каждый словесник руководствуется самыми благими помыслами: сеять разумное, доброе, вечное. Но что порой получается на практике, у школьной доски?

    У каждой медали две стороны. На ребре она, как правило, не удерживается, и приходится закручивать вопрос для того, чтобы, становясь волчком, медаль оказывалась на ребре и внимание учителей не соскальзывало в круг привычных защитных мотиваций.

    Когда мы сеем разумное, доброе, вечное, какие реальные выводы могут (порой невольно) возникать у некоторых учеников? Не придавать значения написанному? Превращать художественную литературу в манную кашу? Или — отправляться в дальние плавания с неизвестным еще пунктом прибытия? Плавания, в которых будут и свои штормы, и штили, и гавани. В плавания со своими не всегда предсказуемыми, но реальными опасностями и предсказуемыми, но не всегда случающимися радостями.

    Выдающиеся представители отечественной филологии благословляли нас на плавания, испытывающие крепость нашего учительского духа, крепость веры в учеников, в искусство, в русскую классику!

    …Всё небо усыпано весело мигающими звездами, и Млечный Путь вырисовывается так ясно…

    Замечательная картина. И видимо, навеяна она сладкими мечтами чеховского Ваньки, которому в рождественскую ночь, быть может, снилось, как внимательно будут его читать. Читать и перечитывать… Всё внимательнее и внимательнее…


    Теория РЕЖИССУРЫ УРОКАМастерство КОНСТРУИРОВАНИЯ и проведения дидактических игр

    [2] Разбор ПОЛЁТОВЛитература

    [3] Сам себе РЕЖИССЁРДОП.образование (кружковая работа)yчительская ПОДСОБКА


    Записи не найдены

  • ВОЛШЕБНАЯ ПАЛОЧКА школьной дидактики

    ВОЛШЕБНАЯ ПАЛОЧКА школьной дидактики

    О дидактических секретах и технологической вариативности
    (на примерах занятий в начальной, средней и старшей школе)
    В.М.Букатов

    содержание

    Одно время все только и твердили, что о методике ПРОБЛЕМНОГО обучения. Результаты действительно получались впечатляющими. Только вот беда: некоторые учителя для этого «проблемного обучения» подходящие проблемы то и дело подобрать никак не могли. Ведь ученикам что ни предложи — нос воротят.  И все«домашние заготовки» для них не проблема никакая, а так, очередная учительская заморочка.

    Так вот, оказывается, в проблемном обучении всё дело не столько в поиске учителем какой-то особой учебной проблемы или ее формулировки (хотя и в этом тоже!), сколько в творческой работоспособности самого класса. Ведь если ученики в рабочем состоянии, то они пару-тройку интригующих проблем в любой учебной теме обнаружить могут.

    Так что речь очередной раз пойдет о том, как учителю одарить своих учеников (всех без исключения!) деловой, познавательно-творческой увлеченностью направленной… на программный материал. Тут без «Волшебной палочки» никак не обойтись!

    О простой ручке и сложных речевых конструкциях

    Расскажу, как упражнение «Волшебная палочка» я проводил с учениками 4-6 классов Лобненской школы искусств (где я — «сто лет» назад — вёл театральное отделение).

    Ученики со своими стульями усаживались в круг. Я брал какой-нибудь всем знакомый предмет, например, шариковую ручку. Ученики должны были, передавая ее друг другу по эстафете, добавлять к слову «ручка» что-то еще, но так, чтобы все согласились, что это именно про ту самую ручку.

    Если передающий выполнял это условие, то принимающий брал ручку, продолжая эстафету. Если же нет, то он отказывался ее принимать.И вот кто-то называет: «Ручка красная». И это действительно так: все видят, что она сделана из красной пластмассы. Следующий, принимая ручку, называет свою версию, достаточно каверзную: ручка-то, оказывается, «синяя»! И это опять действительно так, ведь она пишет пастой синего цвета.

    Кто сообразил, в чем тут каверза, начинает тут же хихикать. Затем кто-то говорит слово «дешевая» и так далее. Игра длится несколько конов. Игра затягивает. И это ученикам нравится.

    Наконец начинают появляться варианты, уже не связанные с прилагательными. Например, ученик, взяв ручку в руки, кладет ее перед собой на пол и говорит: «Ручка лежит». Все согласны, что это действительно про эту самую ручку.

    Помнится, один ученик, когда подошла его очередь, сказал: «Моя ручка». И это было правдой. Тогда сосед тут же сообразил и произнес: «Не моя ручка». И это тоже было правдой.

    Когда на очередном круге ручка вернулась к своему хозяину, он вдруг сказал:«Ручка, которую я нашел неделю назад». Ну, а уж вслед кто-то придумал и вовсе сложную конструкцию:«Ручка, которую мы передаем по кругу как волшебную палочку». После чего сложные конструкции стали сыпаться как из рога изобилия: «Ручка, о которой на прошлом занятии я не знал, что сказать».

    О том, что вокруг нас «среднего рода»

    А еще можно перечислять по эстафете (то есть передавая по кругу в качестве эстафетной палочки все ту же шариковую ручку), что в классе мужского, женского или среднего рода. Отыскивать что-то среднего рода не так легко, как кажется. Окно и ведро найти легко, а вот дальше у детей бывает «затык». Но в конце концов появляются-таки и помещение, и освещение, и покрытие, и даже знание.

    Помнится, в 91-й школе (была такая знаменитая на всю Москву, а потом и страну экспериментальная школа — колыбель развивающего обучения) во втором классе, который вела Лидия Константиновна Филякина (а научное руководство осуществлял сам Евгений Евгеньевич Шулешко), один ученик назвал слово обсуждение, и кто-то из круга закричал: «Нет! Этого нет! Мы же все, молча, в волшебную палочку играем!» На что автор версии ему со взрослым достоинством ответил: «Ну вот, ты же мне сейчас возражаешь, а я тебе отвечаю. Вот мы и обсуждаем».

    О цвете потолка и раскрытом зонтике

    В средней и старшей (!) школе волшебной палочкой может служить самый неожиданный предмет. Это может быть зонтик — даже раскрытый!

    Или стул — в том случае, если он алюминиевый. А стало быть, легкий и прочный.

    Или рулон ватмана, перевязанный с двух концов блестящими ленточками (чтоб не раскручивался!).

    Игровые правила тоже могут быть самыми разнообразными. Ну, например, называть то, что вокруг (то есть в классной комнате) белого цвета.

    Протягивая соседу рулон ватмана, ученик произносит: «Потолок». Сосед, соглашаясь, что да, действительно, у них в классе есть такое в наличии и оно вполне белого цвета, принимает эстафетную палочку и, передавая следующему ученику, называет собственный вариант белого. Например: «Оконная рама».

    Пять-десять предметов указать довольно легко, а вот когда волшебная палочка совершает 5-6 кругов, то дети начинают такие нюансы в окружающем мире открывать, что только диву даешься: тут вам и зубы, и белки глаз и даже полосочки на подошвах.

    О простоте заданий

    Игровое правило для передачи волшебной палочки должно быть очень простым. Только тогда в эстафету включатся все: не только сообразительные ученики, но и тугодумы. Не только покладистые, но и ленивые…

    А то ведь как бывает? Учитель краем уха услышит об очередном приёмчике — и давай его эксплуатировать на все 120 процентов. Например, возьмет и запустит волшебную палочку с условием называть глаголы-исключения 2-го спряжения: смотреть, видеть, ненавидеть и т.д. Исключений всего-то одиннадцать, а в классе учеников сидит гораздо больше. И что же прикажете делать остальным? Вот большинство и начинает тут же от работы отваливаться: дескать, все равно очередь до меня не дойдет.

    И потом, если слабаки и середняки эти самые одиннадцать исключений выучить дома не удосужились, то они-то уж тем более из рабочего настроя начинают выскакивать. И упражнение перестает работать как тонкий, ценный инструмент налаживания рабочего настроя всего класса.(К проблеме, как же учителю быть, если ему захотелось устроить социо-игровую проверку глаголов-исключений, мы вернемся чуть позже.)

    О бодрости и смекалке

    Итак, когда ученикам предложено называть что-то совсем простенькое, то практически все в классе становятся активными. То есть добровольно и с удовольствием включаются в затеваемую эстафету. Но вот третий или четвертый ученик вдруг произносит вариант, уже звучавший в классе ( «потолок»): то ли проспал, то ли прослушал, то ли забыл.

    Соседи, конечно, тут же начинают его в бок толкать, тем самым заставляя и остальных сонь приободриться. И наш горемыка, тут же спохватившись, начинает глазками по классу бегать в поисках чего-нибудь белого и в конце концов торжествующе произносит: «Мел!»

    По ходу упражнения не только внимание, память, но и сообразительность учеников начинает заостряться. Представьте, что кто-то, поджидая своей очереди, задумал назвать «выключатель». Но вдруг он слышит, что «выключатель» уже звучит. И ему волей-неволей приходится срочно искать замену…

    Тогда ему приходит на ум, что, например, хоть потолок и был назван, но ведь можно же назвать побелку! И когда подходит его очередь, класс реагирует на эту версию с уважительным присвистом(«Надо же, выкрутился!»), отдавая должное находчивости одноклассника: хоть и потолок, и мел названы были, зато про побелку еще никто не говорил.

    О неписаных правилах

    По ходу и игрового, и делового азарта у всех учеников невольно тренируется умение добровольно принимать неписаные правила. Такие как: «не повторять сказанное» или «долго не думать». В этих случаях ученики обычно начинают считать до трех:
    – Ра-а-аз — два-а-а — ТРИ!
    Не успеешь назвать свой вариант — «сгорел». И тогда либо вылетаешь (а этого им ой как не хочется), либо платишь фант (который потом придется выкупать!).

    Подобное игровое сплочение(игровое единодушие) имеет самое прямое отношение к интуитивному постижению детьми чувства сверстничества. Которое, вообще-то говоря, является краеугольным камнем для благополучной социализации любого подрастающего поколения.

    О «здесь-и-сейчас»

    А еще вот о чем хорошо бы помнить каждому учителю. Для социо/игрового стиля принципиально, чтобы задание было не только простым, но и близлежащим. В буквальном смысле слова. Например, называть по эстафете не вообще все то, что на свете бывает «белого цвета», а называть только то, что находится именно вокруг или среди нас. То есть в той самой комнате, где мы все сейчас находимся. Или даже то, что на нас самих находится (белые шнурки или пуговицы). Для режиссуры урока этот нюанс — «здесь-и-сейчас» — принципиален.

    Так что, например, дорогие учителя физики, держите измерительные приборы наготове. Ведь если на вашем уроке волшебная палочка ходит по кругу с условием называть, что вокруг нас является проводниками(или диэлектриками), то придется тут же на глазах у всех проверять, проводит, к примеру, нейлоновая штора на окне электричество или нет.

    О невероятном, но очевидном

    К слову. Как-то на уроке истории в 5 классе учительница, решив, что раз они изучают тему «Древний Египет», то волшебная палочка будет ходить с условием, что пятиклассники начнут называть, что там, в Древнем Египте, было… белого цвета.

    Ход понятный, но в данном случае, как мне показалось, не слишком интересный. Поэтому я вмешался (каюсь) и слегка подправил задание, что изменило его почти до неузнаваемости.

    Аккуратно передавая волшебную палочку (а ею стало кашпо с «щучьим хвостом» — есть такое симпатичное стеблевидное растение с поперечными белыми прожилками, по латыни которое зовётся сансевьерой, а в народе ещё и «тёщиным языком»), надо было называть, что в классе есть такого, что было в Древнем Египте. Ученики сначала опешили. Больше всех опешила сама учительница. Она-то была уверена, что такого у них в классе нет и быть не может.

    А вот ученики довольно быстро сообразили, что пол какой-никакой, а все-таки в Древнем Египте наверняка был. И стены тоже…

    Даже по поводу окон поспорили. У нас ведь окнами принято называть остекленные переплеты рам. А вот если окном считать сам проем, то таких окон, конечно, и в Египте было предостаточно. Ну а потом выяснилось, что и углы были. Особенно прямые, про которые в учебнике сказано, что их использовали землемеры для разметки участков после разлива Нила.

    А на третьем круге дело даже дошло до совсем уж очевидного: в классе оказались и воздух с водой, и свет с тенью, и глазаволосы

    Об «исключительной» зоркости

    А в том при тренировке умения определять спряжение глаголов я, пожалуй, использовал бы вот какой вариант социо/игровой режиссуры. Волшебной палочкой я сделал бы обычный кусочек школьного мела. Каждый ученик не называл бы, а, выбегая к доске, писал на ней любой глагол (допустим, в неопределенной форме). И так 2-3 круга (разумеется, не повторяясь).

    Кстати, наверняка на доске окажутся и описки, и ошибки. И если учитель запасется терпением, то некоторые ученики свою подлинную грамматическую зоркость невольно начнут не только самостоятельно обнаруживать, но и в случае надобности подтягивать ее до уровня товарищей. А то ведь обычно как: ученик сравнивает свою безграмотность с грамотностью учителя, и этот разрыв оказывается таким, что у ученика руки тут же безвольно и опускаются…

    А вот если и Колька, и Верка, и Сашка, впопыхах допустив описку, на ходу смогли и спохватиться, и ее исправить, то слабый ученик думает про себя: а чем я хуже их? Пожалуй, что и мне по силам какую-то свою ошибочку вовремя и заметить, и сообразить как исправить…

    И вот в результате на доске видимо-невидимо самых разных глаголов. И тогда начинается второй — продвинутый — этап волшебной палочки.

    Теперь все, объединившись по парам и посовещавшись (принцип работы «сам за себя» меняется на принцип сотрудничества), по эстафете выходят к доске с волшебной тряпочкойи стирают по одному глаголу второго спряжения.

    Если слово стерто правильно, то следующая пара, принимая эстафету(то есть получая в руки тряпку), бежит стирать следующее слово. А вот если предыдущая парочка ошиблась и стерла не то, что нужно, то тут такой гвалт поднимется, что некоторые ученики поневоле на всю жизнь запомнят, как глаголы первого от второго спряжения отличать.

    О синонимах и не очень

    Но допустим, что учителю и этого мало. Уж очень ему хочется проверить знание учениками наизусть знаменитых одиннадцати исключений. Ладно, тогда можно сделать еще один, совсем уж продвинутый этап. (Но позволю себе лишний раз подчеркнуть: если учитель будет работать на голую дидактику, то это испугает детей и никакой творческой активности учитель от них не дождется.)

    Ученики объединяются по тройкам. От каждой тройки к доске по эстафете бежит посыльный и пишет — но не сам глагол-исключение, а некий его… как бы… синоним (ну, например, вместо обидеть — оскорбить или вместо ненавидетьпрезирать). Если следующая тройка догадалась, какой глагол-исключение имела в виду предыдущая, то пишет свой синоним, но только обязательно не на это же самое исключение.

    Кстати замечу, что когда я с аспирантами эту самую режиссуру учудил, то у нас завязались очень даже глубокомысленные разговоры. Например, видеть и понимать синонимами, казалось бы, ну никак не являются. Однако во фразах типа:«Я вижу, ты хочешь спать(поесть, или извиниться, или сбежать с урока)» подразумевается«я понимаю». Выходит, синонимы!

    О профилактике

    Что же получается? Начали вроде бы с пустяков. Подумаешь, передавали друг другу какую-то штуковину и называли какие-то там слова, порой к теме урока не имеющие отношения! Но при этом класс ненароком, естественно и, заметьте, добровольно сплачивался, охваченный (простите за невольный штамп) единым рабочим энтузиазмом. Причем вполне творческим.

    А уж после такой профилактики ученикам любое объяснение (даже банальная лекция учителя) окажется по зубам. И новый учебный материал, каким бы скучным раньше он ни казался, они начнут слушать с въедливым вниманием. И никакое отсутствие пособий или риторических красот в речи учителя особой помехой для появления ученического понимания не станет.

    И тут мне вспоминается один случай, который произошел на заре социо-игровой педагогики, когда Александра Петровна Ершова, работая с классом Лидии Константиновны Филякиной и Евгения Евгеньевича Шулешко, конструировала и апробировала на уроках в начальной школе многие из тех заданий, которые позже вошли в золотой фонд технологий социо-игрового стиля обучения.

    О частности и честности

    Так вот когда класс Лидии Филякиной из начальной школы перешел в среднюю, Александра Петровна Ершова как-то встретилась в коридоре с их новой учительницей русского языка. И оказалось, что учительница классом была крайне недовольна.

    — Работать невозможно! — с пол-оборота завелась она. — Какой вопрос на уроке ни задашь, весь класс тянет руки. Вы только представьте, все до одного! И только спроси — каждый начнет говорить всё что угодно, кроме того, что написано в учебнике. И главное, не придерешься: отвечают вообще-то по делу. Но мне-то нужно, чтоб они определение из учебника наизусть произносили!»

    На это Александра Петровна заметила, что не такая уж это беда, если весь класс (!)отвечать хочет. А вот если учителю нужно от них всего-навсего формулировку из учебника получить, то и спрашивать надо именно об этом. А то ведь у нас как принято? Дескать, «как вы думаете?» — вот они честно и отвечают, как они думают. Если же учителю не нужно знать, как они думают, тогда вопросы следует ставить более корректно. То есть честно и напрямик спрашивать: «А как написано в учебнике?» — и устраивать соревнование, кто точнее.

    Та учительница русского языка от таких аргументов губки, конечно, поджала. Решив, что над ней просто издеваются…

    И было это не в какой-нибудь рядовой столичной школе, а в той самой 91-й — колыбели развивающего обучения…


    родная педагогика

    ВОЛШЕБНАЯ ПАЛОЧКА школьной дидактики

    Если же учителю не нужно знать, как они думают, тогда вопросы следует ставить более корректно. То есть честно и напрямик спрашивать: «А как написано в учебнике?» — и устраивать соревнование, кто точнее.

    нет комментариев
    словесная игра

    ЧЕГО ЗДЕСЬ НЕТ (описание игры и приёма)

    Самое интересное было, когда назывались варианты, которые не были привязаны вообще ни к чему. И, тогда невольно начинаешь проверять – точно ли этого нигде здесь нет? И непроизвольно представляешь, как бы это здесь могло выглядеть. Отчего всем становилось очень смешно.

    нет комментариев
    социо игровая

    Волшебная палочка (описание игры и приёма)

    Ребенку очень полезно на занятии использовать личный опыт. Задание-упражнение«Волшебная палочка» хорошо активизирует этот опыт.

    нет комментариев
    герменевтика

    Герменевтические процедуры для детей

    Герменевтические процедуры. Последовательность игровых заданий и «простых физических действий» для обживания и поиску собственных смыслов, открытий и понимания.

    нет комментариев
    герменевтические процедуры

    Описание картины Густава Климта «Поцелуй» [1908-1909] (блуждание, обживание, рефлексия)

    Для меня осталось загадкой, что на картине? Любовь или принуждение, страсть или сопротивление. Она как будто и не против, но только лицом. И этот румянец, при всей общей бледности, к чему он? Она как будто без чувств. То ли от изнеможения, то ли от страха, то ли от безысходности… 

    нет комментариев

    ДИДАКТЧЕСКИЕ ИГРЫ (описание и перечень)

    Алфавитный перечень ДИДАКТИЧЕСКИХ ИГРОВЫХ ЗАДАНИЙ. Дидактические игры (деловые) или игровые задания позволяют выстроить деловые взаимоотношения и учителя с классом, и учеников друг с другом.

  • ЧЕГО ЗДЕСЬ НЕТ (описание игры и приёма)

    ЧЕГО ЗДЕСЬ НЕТ (описание игры и приёма)

    ЧЕГО ЗДЕСЬ НЕТ (описание игры и приёма)

    В.М.Букатов
    С.В.Фрига

    Сегодня на «педагогической летучке» зашла речь об одной детской книжке. В которой был, например, такой стишок – по улице мама шла с сыном за руку. И они играли — кто, что видит.

    — Я вижу дом! – говорит мама.
    — Я вижу кота! – говорю я.
    — Я вижу небо! – говорит мама.
    — Я вижу лужу! – говорю я…

    ЛЮБОПЫТНЫЙ

    И.А.Крылов

    «Приятель дорогой, здорово! Где ты был?» —
    «В Кунсткамере, мой друг! Часа там три ходил;
    Всё видел, высмотрел; от удивленья,
    Поверишь ли, не станет ни уменья
    Пересказать тебе, ни сил.
    Уж подлинно, что там чудес палата!
    Куда на выдумки природа таровата!
    Каких зверей, каких там птиц я не видал!
    Какие бабочки, букашки,
    10 Козявки, мушки, таракашки!
    Одни, как изумруд, другие, как коралл!
    Какие крохотны коровки!
    Есть, право, менее булавочной головки!» —
    «А видел ли слона? Каков собой на взгляд!
    Я чай, подумал ты, что гору встретил?» —
    «Да разве там он?» — «Там».— «Ну, братец, виноват:
    Слона-то я и не приметил».

    И так подряд несколько раз. Для поэзии – слабовато. Уж очень искусственно и скучно…

    Завязался разговор об игре. Игра интересная или нет?

    И тут Букатов возразил. Что даже из невзрачного можно извлечь своеобразную пользу. Например, идею поиграть НАОБОРОТ.

    То есть не в то, что «я здесь вижу», а в то чего «я здесь не вижу».

    Сначала мне показалось, что так играть невозможно. Тогда как Букатов приводит пример: представьте, что вы, идёте с дочкой по дороге, и говорите, что не видите СЛОНА. И интересуетесь у своей семилетки, а что же на нашей улице не видит она?

    Извилины в мозгу сразу пришли в движение. Возникло несколько вариантов. Захотелось ими поделиться. Захотелось посмотреть в какую сторону и дочку и меня будет заносить.

    На вечерней прогулке – я (мама), дочка (семилетка) и папа. Сначала дочка просила поиграть в её любимую игру ДА-НЕТки, но чтоб загадывала всегда только она.

    Потом я предложила игру-эстафету ЧЕГО ЗДЕСЬ НЕТ. Прям, без дополнительный уточнений.

    Муж подхватил первый, назвав вариант, прозвучавший на «летучке», – что нет здесь СЛОНА (!). Муж нашего разговора не слышал, но назвал СЛОНА. Интересно, почему слон так популярен? В голову приходит ассоциация с фразой из басни “ЛЮБОПЫТНЫЙ” Крылова: «…Слона-то я и не приметил». Лёд сразу тронулся.

    Бенкси. Слон в комнате


    Чего здесь нет по ассоциации

    Скоро стало заметно, что многие слова сами собой стали привязываться к тому, что нас окружало. К примеру, когда мы шли вдоль ручья, стали звучать слова: корабль, ласты, акваланг, гидроэлектростанция и пр.

    А когда подошли к вертикальному тонкому столбу, появились варианты – флаг и парус.

    Увидев же поле, сразу начали называть комбайны, трактора, коней и пр.

    Забава понравилась. Можно поиграть и в другой раз. Однозначно.

    Играем без рамок и ассоциаций

    Самое интересное было, когда назывались варианты, которые не были привязаны вообще ни к чему. И, тогда невольно начинаешь проверять – точно ли этого нигде здесь нет? И непроизвольно представляешь, как бы это здесь могло выглядеть. Отчего всем становилось очень смешно.

    Как же мы хохотали. Чего только не приходило нам в голову. И кольца Сатурна. И экзотические животные. И известные люди. И даже коронавирус.

    Около километра мы с упоением забавлялись этой игрой, то и дело сгибаясь пополам от смеха.

    Дочка назвала эту игру АНТИ-ВОЛШЕБНОЙ ПАЛОЧКОЙ.

    Даже не знаю, получилась бы у нас эта игровая импровизация, без тех многочисленных игр, которыми мы обычно развлекались во время вечерних прогулок.

    Думается, что ЧЕГО ЗДЕСЬ НЕТ – отличная игра. Вполне достойная, чтобы пополнить собой сборники игровых приёмов.

    Вопрос врасплох

    На следующий день днём, когда дочка играла в своей комнате, я внезапно спросила: «Чего здесь нет?»

    Она подняла на меня глаза и замерла в размышлениях. Ведь можно сказать миллион вариантов, но быстрого ответа именно поэтому нет. Потому что миллион вариантов и она копается что бы выбрать один. Даже на сложные вопросы ей нужно меньше времени для поиска ответа, а тут… В итоге она сказала, что здесь нет здесь — Муми Троллей. У этой истории есть интересное чувство. Когда задаёшь вопрос врасплох: «Чего здесь нет?, то сам начинаешь придумывать варианты, что могут ответить и потом сравнивать насколько далеки собственные варианты и вариант ответа…


    словесная игра

    ЧЕГО ЗДЕСЬ НЕТ (описание игры и приёма)

    Самое интересное было, когда назывались варианты, которые не были привязаны вообще ни к чему. И, тогда невольно начинаешь проверять – точно ли этого нигде здесь нет? И непроизвольно представляешь, как бы это здесь могло выглядеть. Отчего всем становилось очень смешно.

    нет комментариев

     

  • Приставки РАЗ/РАС (3кл)

    Разбор ПОЛЁТОВНачальные классы
    ________________________

    О программе «Перспективная начальная школа», золотых ключиках «режиссуры урока» и профессиональных советах, данных без всякой оглядки на министерские стандарты образования

    Присланное на сайт ОТКРЫТЫЙ УРОК от сельской учительницы начальных классов письмо и семь ответных реплик-советов-комментариев доктора педагогических наук В.М.Букатова

    СОДЕРЖАНИЕ

    Педагогическая поддержка оптимального развития каждого ребёнка (правописание приставок «раз-» и «рас-» в начальной школе: письмо Л.А., учительницы начальных классов)

    Семь реплик-комментариев с преамбулой, рассказами о «золотых ключиках» и советами-предложениями от В.М.Букатова

    Преамбула: Рецепт от драматурга Островского

    Реплика-комментарий 1: О проблеме реализации благих намерений

    Реплика-комментарий 2: Всего одна минута, или О первом «золотом ключике» учителя

    Реплика-комментарий 3: Федот, да не тот, или О неординарности условий обучения

    Реплика-комментарий 4: Конкретность предмета обсуждения, или О втором «золотом ключике» учителя

    Реплика-комментарий 5: Подноготная фронтальной работы на уроке, или О третьем «золотом ключике» учителя

    Реплика-комментарий 6: О ситуациях, когда «никто не откажется»

    Реплика-комментарий 7: Три совета-предложения из закромов герменевтики

    Совет первый [о буквальности] Совет второй [об информационной широте охвата материала] Совет третий [о личном опыте обучаемых]

    Педагогическая поддержка оптимального развития каждого ребёнка
    (правописание приставок «раз-» и «рас-» в начальной школе)

    Письмо Л.А., учительницы начальных классов, присланное на сайт ОТКРЫТЫЙ УРОК

    Я работаю в сельской школе по Учебно-методическому комплекту (УМК) «Перспективная начальная школа» пятый год. Федеральный стандарт нового поколения требует от авторов существующих программ начального образования формирования у каждого выпускника начальной школы целостной системы универсальных знаний, умений и навыков самостоятельной деятельности, гражданской ответственности и правового самосознания, духовности и культуры, инициативности, толерантности, способности к успешной социализации в обществе – то есть развитие личности школьника, его творческих способностей, интереса к учению, формирование желания и умения учиться, воспитание нравственных и эстетических чувств, эмоционально-ценностного позитивного отношения к себе и окружающим.

    Главной направляющей УМК «Перспективная начальная школа» является личностно-ориентированный подход к ребёнку с опорой на его жизненный опыт. Опыт ребёнка – это не только его возраст, но и тот образ мира, который определяется его укоренённостью в природно-предметной среде, это не только опыт городской жизни с развитой инфраструктурой, разнообразными источниками информации, но и опыт сельской жизни – с естественным природным ритмом жизни, сохранением целостной картины мира, удалённостью от крупных культурных объектов. 

    В основе создания комплекта учебников лежит обобщение опыта функционирования тех комплектов, которые сегодня популярны и результативны в начальной школе. Концепция УМК «Перспективная начальная школа» разработана с учётом сильных сторон всех направлений. Идея УМК – оптимальное развитие каждого ребёнка на основе педагогической поддержки его индивидуальности в условиях специально организованной учебной деятельности, где ученик выступает то в роли обучаемого, то в роли обучающегося, то в роли организатора учебной ситуации. Система заданий разного уровня трудности, сочетание индивидуальной учебной деятельности ребёнка с его работой в малых группах и участием в клубной работе обеспечивают условия, при которых обучение идёт впереди развития.

    Реплика-комментарий 1
    О проблеме реализации благих намерений

    Обращаясь к читателям сайта ОТКРЫТЫЙ УРОК: www.openlesson.ru и моему инициативному корреспонденту – уважаемой Л.А. – специально подчеркну, что все последователи социо-игровой педагогики и все учителя-экспериментаторы (есть у меня и такие) работают по совершенно разным программам, направлениям, методикам, существующим в современной системе образования. «Режиссура урока» достаточно универсальна, и её социо-игровая разновидность является всего лишь одним из возможных вариантов.

    В дополнение поясню, что основной смысл социо-игрового стиля обучения в том, чтобы помочь учителю найти в своей работе свой собственный почерк, изюминку, индивидуальность своего стиля в следовании добровольно выбранному методическому направлению. Поэтому я всегда искренне приветствую и тех учителей, которые ещё только пытаются следовать какой-то учебной программе, и тех, которые, чувствуя себя уже далеко не новичками, не покладая рук усердно реализуют весь комплекс соответствующих программных рекомендаций, приёмов, целей и наставлений.

    Напомню, что герменевтика, являющаяся одним из краеугольных камней в методологии социо-игровых технологий обучения, возникла как наука об искусстве толкования. Поэтому заглянуть в её кладовые оказывается с руки любому человеку, как только у того появляется задача что-то понять, в чём-то разобраться или как-то сообразить, что, с чем, почему и как связано. Вот и у учителя, работающего по той или иной программе, методике или технологии, время от времени подобные задачи возникают обязательно…

    Уважаемая Л.А., даже без герменевтических заморочек и интерпретаций видно, что преамбула к присланному вами конспекту урока грандиозна. В двух абзацах вам удалось перечислить столько замечательных формулировок педагогических намерений, что у меня создалось впечатление исчерпанности «до дна»: тут и целостность, и универсальность, и духовность, и правовое сознание, и толерантность, и личностно-ориентированный подход, и социализация, и опора на жизненный опыт ребёнка… Всё это замечательно, и я рад, что вы равняетесь в своей повседневной работе с детьми на столь замечательную совокупность указателей, на которые – судя по письму – вас ориентирует Учебно-методический комплект «Перспективная начальная школа».

    Только я не понял, что же в вашей работе обеспечивает реализацию этих прекрасных лозунгов. У моих последователей для достижения подобных намерений есть ТРИ ЗОЛОТЫХ ПРАВИЛА (настолько конкретных, что их вполне можно назвать тремя «золотыми ключиками»). А что у вас – не знаю. Поэтому предлагаю посмотреть (в компании со всеми желающими) на присланный вами урок с конкретных позиций этих самых «золотых ключиков».

    Представляю урок – заседание Клуба по русскому языку.

    Тема урока: Как пишутся приставки раз-, рас-.

    Цели урока

    1. Формировать умение правильно писать слова с приставками на з-, с-.
    2. Развивать умения формулировать и выводить правила.
    3. Прививать интерес к родному языку, расширять словарный запас.

    Пособия к уроку: тетради на печатной основе, таблица приставок, учебник II и III части.

    Ход урока

    I. Организационный момент.
    – Начинаем очередное заседание клуба. (Представляется ведущий очередного заседания.)
    – Хотите знать тему сегодняшнего заседания?
    (Открывается доска, на ней тема: «Как пишутся приставки?»)
    – Что вы можете сказать про приставки? (См. Репл.-комм.6: совет первый)

    II. Работа над новым материалом.
    – Что же вы ещё не знаете про приставки? Чтобы разобраться в этом непростом вопросе (см. Репл.-комм.5), выполните, пожалуйста, такое задание, откройте обратный словарь на странице 179 и выпишите в два столбика глаголы на —ать с приставками раз- и рас-.
    а) Выполнение задания (самостоятельно).

    разломать ____ распечатать
    разбросать
    ___ расписать
    разболтать
    ___ раскатать
    размешать
    ___ расхватать
    разгрызть
    ____ рассчитать
    расшатать
    растоптать
    расслышать

    – Подчеркните в каждом слове букву, с которой начинается корень.
    – Что-нибудь заметили при написании? Какая приставка пишется, если корень начинается со звонкого согласного? А если с глухого согласного? (См. Репл.-комм.6 и Репл.-комм.7: совет второй)

    б) Выполнение упражнения 11; самостоятельно. (Задание. Запиши слова: разобидеть, разубедить, разоружить, разодеться.)
    Слово предоставляется эксперту – ученику, который активно работал над первым заданием.
    – Выделите в словах приставку. Какая приставка присутствует в этих словах? А какая буква пишется на конце этих приставок? Подчеркните её. А теперь назовите букву, с которой начинается корень каждого слова. Какой звук она обозначает? Какой же вывод вы сможете сделать на сегодняшнем нашем заседании клуба? (См. Репл.-комм.4)

    в) Делается вывод, формулируется правило самими детьми.
    Говорит председатель сегодняшнего заседания:
    – Сравните с правилом, данным в учебнике на странице 18.
    Костя Погодин сказал, что корни диктуют выбор приставки. Так ли это?

    Высказывания учеников:

    – Если приставка заканчивается на буквы з или с, то корни заставляют к себе прислушиваться! – соглашается Анишит Йокоповна.

    III. Динамическая минутка.
    – Поиграем в игру: если называется слово с приставкой на раз- , то вы топаете, если на рас-, то вы хлопаете.
    Слова: разогнаться, растоптать, разуться, распечатать, разбежаться, растолкать, раздеть, разгневаться, разодеться. (Слова могут задаваться и самими ребятами как соревнование между рядами). (См. Репл.-комм.2 и Репл.-комм.3)

    IV. Работа по закреплению.
    а) Выполнение упражнения из печатной тетради, страница 11 упражнение 12 предлагается для самостоятельной работы с последующей проверкой (проверка в парах). (См. Репл.-комм.5)

    б) Словарная работа над словом кремль.
    – Что такое кремль? На какую часть слова нужно обратить внимание? Что вы должны запомнить в этом слове? Вставьте новое слово в стихотворение. Выполните задание, данное в упражнении.

    в) Выполнение упражнения 12 из учебника с комментированием. (Учитель вступает в свои полномочия.) (См. Репл.-комм.4)
    – Вы заметили, что в данном тексте есть слово без окончания? Какое это слово? Давайте докажем, что слово какаду не имеет окончания. Как это можно доказать? Конечно, нужно это слово просклонять.
    (Падежи с вопросами можно приготовить заранее)
    – Вспомните, что такое окончание? Посмотрите на сделанную запись и скажите, есть ли в слове какаду изменяемая часть? Такой части нет, следовательно, и окончания нет. (См. Репл.-комм.7: совет третий)
    – Следующее задание будет таким: к выделенным словам подставьте начальную форму глагола и покажите стрелочкой, как они образовались, выделите приставки.

    V. Итог урока. (Вопрос задаёт учитель.)
    – Что же вы сегодня выяснили на заседании клуба? (См. Репл.-комм.7: совет первый) А как вы думаете, будет ли распространяться это же правило в отношении приставок из-/ис-, без-/бес-, воз-/вос-? С этими приставками мы познакомимся на следующем уроке.
    Д.\з. по тетради с. 9 уп. 9

    Семь реплик-комментариев с преамбулой, рассказами о «золотых ключиках» и советами-предложениями от В.М.Букатова

    Уважаемая Л.А. Наконец-то я немного разгрузился и могу спокойно взяться за написание более или менее обстоятельного ответа. Извините за задержку, но лучше поздно, чем никогда. В связи с этим вспомнилась мне вот какая поучительная байка-быль.

    Преамбула
    Рецепт от драматурга Островского

    Во времена знаменитого драматурга А.Н Островского – гениального «живописца купеческого быта» – один из начинающих молодых литераторов уж очень сильно хлопотал и суетился по поводу публикации своей только что сочинённой пьесы. Её никто печатать не хотел, поэтому он с пеной у рта в сотый раз всем доказывал, что его пьеса такая злободневная, что общество, познакомившись с её содержанием, немедленно встанет на путь исправления.

    И вот одну из таких пламенных тирад молодого драматурга в очередной редакции услышал сам корифей отечественной драматургии А.Н.Островский. В ответ он бесхитростно поинтересовался у разгорячённого ритора: а чем, собственно, плохо, если пьесу опубликуют, скажем, через год-другой? Молодой автор, выпучив глаза, пустился объяснять, что спешить вынуждает сама злободневность темы… Великий драматург не дослушал: «Если у автора есть подозрение, – сказал он, – что его пьеса через год-другой может устареть, то такую пьесу лучше вообще не печатать. Ну а если автор уверен, что злободневность его сочинения не потускнеет, то тогда зачем спешить? Ведь если рукопись напечатать, скажем, лет через десять, то вероятность её внимательного прочтения в обществе значительно увеличится».


     


    Реплика-комментарий 2
    Всего одна минута, или О первом «золотом ключике» учителя

    ДВИГАТЕЛЬНАЯ АКТИВНОСТЬ – первый «золотой ключик» к режиссуре любого урока. Своих последователей я настраиваю на то, чтобы деятельность учеников на уроке была бы как можно больше связана с их собственной подвижностью – добровольной, свободной и непроизвольной! Если перелистать учительские отчеты-рассказы, помещённые на сайте в предметных блоках раздела САМ СЕБЕ РЕЖИССЁР, то можно увидеть, что степень двигательной активность учеников у разных учителей разная. У кого-то ученики двигаются поменьше, у кого-то побольше. Всё это зависит и от личной смелости каждого конкретного учителя, и от накопленного им профессионального опыта, и от достигнутых им высот педагогического мастерства.

    Ну а как с двигательной активностью учеников дело обстоит в присланном конспекте? Заглянув в него, находим «динамическую минутку», исходный смысл которой напоминает традиционную игру «Летает – не летает».

    Разберёмся, насколько же эта минутка действительно динамична. По условию, ученики либо топают, либо хлопают. То есть двигательная активность вроде бы налицо, но её амплитуда – не ахти (я даже понять не могу из описания, стоя или сидя выполняют ученики это задание). А можно ли было это задание провести как-нибудь по-другому? Вполне.

    Например, учительница говорит:

    – Кто считает, что в слове, которое я скажу, пишется РАС, бежит в правый угол. А кто РАЗ – в левый.

    После чего она произносит РАЗГНЕВАТЬСЯ, и дети бегут по разным углам. А потом друг другу доказывают свою правоту! Интересно, кто кого переманит на свою сторону, точнее в свой уголок.

    В случае неразрешимости проблемы спорщики обращаются к «кирпичу» – орфографическому словарю, изданному Академией наук – и там ищут истину. Ведь с академиками не спорят – как там написано, так и правильно.

    Двигательной активности в таком варианте (как впрочем, и многого другого, например, коммуникативного развития учеников, их социализации и т.д.) будет у детей явно больше и по амплитуде, и по разнообразию.

    Правда «минутка», предусмотренная в конспекте урока, наверняка начнёт претендовать на «пятиминутку». Что, пожалуй, и к лучшему, ведь за эти 5 минут аж половину из заявленных в начале письма лозунгов можно будет воплотить в самой что ни на есть реальной деятельности учеников.


    Реплика-комментарий 3
    Федот, да не тот, или О неординарности условий обучения

    Для любителей проводить уроки в захватывающем темпо/ритме особо отмечу, что даже в предложенном варианте двигательную активность учеников можно увеличить ещё больше. Например, с помощью такой простенькой игровой приставочки. После произнесения очередного учебного слова учительница громко, размеренно и отчётливо скандирует: «РА-АЗ, ДВА-А, ТРИ-И – ЗАМРИ

    Уверен, что азарта, суеты (а стало быть, и двигательной активности) от подобной игровой добавки будет «пруд пруди». И если у учителя ситуативная интуиция и(или) профессиональная смекалка работает исправно, то он, конечно, сам сообразит, что игровая суетливость, ученические огрехи и учебные недоразумения, которые будут возникать в создавшейся толчее, пойдут детям только на пользу (в том числе повышая и их грамотность). Потому что именно с их помощью – с помощью неординарных заданий – в учениках начинают реально формироваться и тренироваться все требуемые программой учебные умения и навыки.

    Но это мы всё занимались так называемой «минуткой». А ведь кроме неё, есть и другие эпизоды урока. Как же там обстоит дело с двигательной активностью учеников? Заглянув в текст, обнаруживаем, что никак. Прописана, в основном, активность учителя!

    Если же мы откроем отчёты последователей и учителей экспериментаторов, размещённых на сайте, то увидим, что отнюдь не все стремятся, удовлетворяясь конспективной краткостью, подробно прописывать двигательную активность учеников. Но она легко расшифровывается из тех заданий, которые даёт учитель ученикам!

    У вас же на уроке, уважаемая Л.А., несмотря на наличие специальной «динамической минутки», двигательная активность учеников была ограниченной, угнетённой, сдержанной. Как говорится, «Федот, да не тот». Тогда как от психологов – аж со времён Л.С.Выготского – мы постоянно слышим напоминания, что психическое развитие ребёнка напрямую связано с его возможностью свободно двигаться. А кто у нас на уроках имеет возможность свободно двигаться? Учитель. Вот и получается, что, в основном, он-то и «развивается» на своих уроках. И многие учебные программы ему в том весьма ловко потворствуют…


    Реплика-комментарий 4
    Конкретность предмета обсуждения, или О втором «золотом ключике» учителя

    СМЕНА «всего и вся» – второй «золотой ключик» к режиссуре любого урока. На уроках, построенных на традиционной режиссуре, можно обнаружить смену этапов урока, видов деятельности, учебных заданий, то есть «смену» неких абстракций и обобщений. Но это не мешает царить на них дремучей монотонности в мизансценах, в распределении ролей и инициативы.

    В конспекте, в том месте, где говориться, что ученики выполняют письменное упражнение, есть упоминание, что учитель вступает в свои полномочия. Но до этого он их никому и не передавал. Полномочия (или роль) ведущего, как была в его руках, так и у него и оставалась. На уроке лидером был только учитель: только он распоряжался, что и как делать, только по его желанию определялось начало и конец в выполнении задания, только он исполнял роль судьи, только он мог вслух сообщить своё мнение, порицающее или одобряющее работу того или иного ученика. Как правило, отсутствие смены ролей связано с отсутствием и смены мизансцен на уроке.

    Приглядевшись к лексике присланного конспекта, находим взаимосвязь статичности мизансцен, в которых находятся присутствующие, со статичностью распределения ролей. В идеале ученики смирно сидят, подымают руки, отвечают по вызову, внимательно слушают и с готовностью соглашаются. Тогда как учитель весь урок доминирует-диктует, вопрошает-задаёт, судит-оценивает. Отражение этого уклада можно обнаружить в глаголах выполните, откройте, подчеркните (это я цитирую слова из раздела «Работа над новым материалом»).

    А могут ли на месте этих глаголов быть какие-то другие? Перелистайте учительские отчёты, обратите внимание на этап работы с новым учебным материалом: какие глаголы понадобились учителю, чтобы более или менее (кто как) описать происходившее. Вот передо мной лежит стопочка свеженьких отчётов из Ермолинской школы. Перелистываю, обращая внимание на глаголы. Выборочно приведу некоторые из них: объединяются (в малые группы); выбирают (посыльных); передают (соседней команде); меняются (местами для проверки).

    В глаголах этих некоторые читатели прежде всего увидят указание на двигательную активность учеников, но внимание на этой проблеме мы уже концентрировали в двух предыдущих репликах-комментариях. Сейчас же особо обратим внимание на то, как в этих глаголах отражается разнообразие в распределении инициативы и изменении мизансцен.

    Легче всего обсуждать разнообразие мизансцен. Предмет обсуждения конкретен. Если глаголы в первом варианте – откройте, выпишите, подчеркните – явно предполагают сохранение одной и той же привычной мизансцены (в которой ученики всё сидят и сидят, крепко связанные дисциплиной), то – объединяются в команды или меняются командными местами – явно указывает на изменение* учениками предшествующих мизансцен.

    * Если на сайте открыть письма-отчёты с меткой «фотохроника», то можно на фотографиях увидеть, сколь разнообразны и естественны могут быть рабочие мизансцены на уроках и в средней, и в начальной школе. Например, «РЕЖИССУРА УРОКА во 2 кл», «Географическое положение Африки (7 кл)», «Открытый урок по закреплению пройденного (русск. яз., 5 кл)» или Фоторепортаж А.В.Ваганова о моём МАСТЕР-КЛАССЕ для педагогов, психологов и студентов: Как организовать импровизированный ТЕАТР ТЕНЕЙ.

    В тех же глаголах можно увидеть изменения (правда, не в столь ярких проявлениях) и по «доминированию», то есть по роли лидера на уроке. Одно дело – распоряжается и командует учитель, и другое – дети сами решают, кому с кем (или по какой считалочке) в какую команду «здесь и сейчас» стоит объединяться.

    Вспомним, что на традиционных уроках со сменой ролей дело обстоит совсем просто. Обычно роли раздаёт только учитель. Сначала всем – роль «дисциплинированных учеников». Затем кому-то и на чуть-чуть – роль «отвечающего на поставленный вопрос». А вот с ролью «верховного судьи» учителя традиционно предпочитают вообще не расставаться.

    В конспекте, правда, проскальзывает некий «эксперт», но судейской функцией он не наделяется вовсе. Им становится тот ученик, кто понравился учителю при выполнении предыдущего задания. И отвечая на вопросы учителя, он, по сути дела, судит сам себя, рассказывая о том, как он сделал упражнение. А учитель наводящими вопросами подводит его к выводу, надеясь, что все остальные ученики не только внимательно выслушают, но и навсегда запомнят (?!) его «правильный ответ». Хотя ответ этот произносился не для них. Да и возник он не по их «запросу» и не в ситуации «острейшей необходимости».


    Реплика-комментарий 5
    Подноготная фронтальной работы на уроке, или О третьем «золотом ключике» учителя

    РАБОТА «МАЛЫХ ГРУПП» – третий «золотой ключик» режиссуры урока по любой учебной теме. Правда, учителям уж очень привычна монотонность «парной работы», которая проявляется в двух традиционных формах: «учитель – ученик» и «ученик – ученик».

    Известно, что если в классе 25 учеников, то на уроке 25 пар «учитель – ученик». Обычно предполагается, что фронтальная работа является формой коллективной работы на уроке. На самом же деле она сводится всего лишь к «парной работе», где в 25 парах лидерскую позицию всё время занимает исключительно учитель. В такой работе есть свои преимущества, но, когда изо дня в день и из урока в урок обучение ведётся только во фронтально-пáрном режиме, то преимущества начинают меркнуть. Тогда как недостатки начинают усиливаться, концентрироваться и крепнуть.

    Для учеников работа в парах «ученик – ученик» всё же лучше, чем в паре «учитель – ученик». Возникают ученические пары, как правило, по принципу «кто с кем сидит». Но если сравнивать работу учеников в парах и в малых группах сменного состава, то результативность в последнем случае явно выше. Именно в малых группах, временно создаваемых по какому-то случайно-игровому принципу, многим ученикам становится посильно и увлекательно «прыгать выше своей головы», то есть выдавать креативность вне зависимости от предыдущего уровня своей успеваемости или усвоенных знаний.

    Обо всём этом можно почитать в материалах сайта ОТКРЫТЫЙ УРОК: www.openlesson.ru. Сейчас же я только несколькими штрихами обрисую пару возможных вариантов групповых работ.

    Когда класс по жребию объединяется на рабочие тройки (на что может уйти буквально полторы минутки урока), даётся ещё ровно полторы минутки на составление командного списка ПРИСТАВОК, которые находятся у них в домах.

    Ровно через полторы минуты посыльные выводят на доске числовой показатель своего перечня. Та тройка, у которой число оказалось самым большим, зачитывает свой список. После чего даётся только одна(!) минутка, для того чтобы тройки, крутя во все стороны головами, составили список ПРИСТАВОК, находящихся в классе.

    В одиночку редко кто из учеников может вовремя сориентироваться и за столь короткий срок найти для списка хоть что-нибудь. А вот в тройках – обычное дело. И ученики, подпитываясь смекалкой то друг от друга, то от соседей, неожиданно обнаруживают, что вокруг находится много предметов, у которых есть своеобразные приставки. Например, у двери есть приставка – дверная ручка. А у светильника – выключатель.

    Даже если какая из троек не смогла внести в свой перечень ни одного предмета, то выслушивать перечни других команд они будут очень внимательно (что скажется на повышении общей работоспособности).

    Опыт показывает, что при зачитывании списков некоторые варианты будут оспариваться. Например, можно ли считать приставкой к классной доске тряпку для стирания мела? Или поддон под горшком с комнатным цветком? Те, кто ЗА, и те, кто ПРОТИВ, должны будут аргументировать своё мнение. В результате функции приставок будут изучены детьми досконально, что явно поможет проявляться их зоркости при поиске и обнаружении приставок во время грамматического разбора, выполнения упражнений и письменного выражения своих мыслей.

    Конечно, времени на такое задание может понадобиться немало. Но зато и углубление будет знатным. А, значит, и результаты (правда отсроченные) – отменными…


    Реплика-комментарий 6
    О ситуациях, когда «никто не откажется»

    Учителям часто кажется, что групповая работа – одно баловство. Дескать, соберутся ученики в тёпленький междусобойчик и начнут бить баклуши. Один что-нибудь для отписки начиркает на листочке, чтобы учителю от всей группы сдать, и все будут довольны, что от работы удалось увильнуть.

    Что ж, оно именно так и бывает, если учитель вольно или невольно занимается халтурой. Ведь это не групповая работа, а групповое безделье (на самом деле для детей весьма утомительное). И подобные случаи у нас давно разобраны (открыть в новом окне). А вот когда задание было подобранно с умом, то отлынивающих от работы просто не бывает. Например, в конспекте сказано, что ученики открывают учебник на 179 странице и выписывают глаголы на —ать с приставками раз- и рас-. Думается, что если такое задание дать тройкам, то особого энтузиазма оно не вызовет.

    Другое дело – все тройки берут из шкафа детские книжки (разные или одинаковые из так называемых «коллективок», всегда имеющихся в начальной школе) и за две минуты ищут и выписывают слова. Прогуляться к шкафу и своей рукой взять книжку никто не откажется. Перелистать страницы и глянуть на картинки тоже захочется всем. А тут тройки увидят, что кто-то из соседей уже что-то нашли и уже начали выписывать. Эпидемия деловитости захватывает класс. Конечно, она не будет витать бесконечно и рано или поздно кончится, но этого уже будет достаточно, чтобы большее число учеников не на шутку увлеклись выискиванием слов с нужными приставками (что и на самом деле довольно сложно).

    Из любопытства я взял наугад из своей коллекции несколько детских книжек. В книжке В.Бианки «Кто чем поёт» я не нашёл ни одного примера. Зато у В.Сутеева в «Палочке выручалочке» я отыскал: разговаривают, [за] разговором, разбежался, растерялся, размахнулся (негусто, но зато и раз- и рас-, то есть оба варианта). А вот в его же сказке «Петух и краски»: нераскрашенный, раскрасила, раскрась, раскрасить. А в сатирической сказке «Это что за птица?» я не нашёл вообще ни одного слова с нужной приставкой.

    Из всего этого я сделал вывод: если класс в хорошей работоспособной форме, то азарт я стал бы строить на том, что все тройки берут разные книжки, но слова выписывают не на листочке, а на доске (с указанием страницы). А вот если деловые параметры класса ещё слабоваты, то я бы всем дал какую-нибудь коллективку типа «Палочки-выручалочки». А уж потом ученики открыли бы учебник на стр. 179, чтобы примерами оттуда дополнить свои перечни…


    Реплика-комментарий 7
    Три совета-предложения из закромов герменевтики

    Всё, о чем мы до этого говорили, было связано с вопросом: какими приёмами, способами и технологиями можно обеспечить реализацию замечательных задач и целей обучения, сформулированных в программе «Перспективная начальная школа»? И я на примерах попытался показать, как подобные намерения реализуются в работе учителей, когда те следуют ТРЁМ ЗОЛОТЫМ ПРАВИЛАМ социо/игровой педагогики.

    В очередной раз напомню, что одним из краеугольных камней социо/игровой «режиссуры урока» является ГЕРМЕНЕВТИКА – наука об искусстве толкования. И если на содержание присланного конспекта посмотреть с этого краеугольного валуна герменевтических премудростей, то тем для разговоров, обсуждений и выяснений может возникнуть несколько. Но я ограничусь только тремя советами-предложениями.

    Совет первый. Почаще вспоминать о буквальности – о буквальности понимания! Даже когда вы имеете дело со словами и терминами, казалось бы, вам давно знакомыми и привычными. Именно буквальность понимания порой может существенно расширить диапазон методических импровизаций учителя. Например, цитирую: «Начинаем очередное заседание клуба». Что такое КЛУБ? Что такое ЗАСЕДАНИЕ клуба?

    Какие представления о клубах имеются у современных сельских школьников? Это там, где дискотека и лёгкие наркотики? Или где команды соревнуются, как КВН по центральному телевидению? Или где вовсю смешат зрителей, как в Комеди Клаб на телевизионном канале ТНТ? Или это ночные клубы из западных фильмов или чьих-то рассказов?

    Что такое заседание? Ведь это не только, когда люди просто сидят, как школьники на обычном уроке. Ученики знают, что на родительском собрании родители в их классе сидят за этими же партами, но заседанием это не называется…

    Если при подготовке к уроку учителя будут почаще вспоминать об эффекте буквального понимания употребляемых слов, то уже одно это не только будет способствовать сближению учительских и ученических пониманий, но и может наталкивать учителей на очередные неординарные решения в проведении очередных уроков.

    Совет второй. Почаще при повторении ранее пройденного (или его вспоминании) сопутствующую информацию захватывать широко, чтобы очерчивать контекст повторяемых знаний. Например, перед упоминанием о глухих и звонких согласных предложить ученикам вспомнить и посчитать, сколько согласных в нашем алфавите, которые не являются парными по звонкости/глухости.

    Потом на основе результатов выполнения этого подсчёта можно предложить привести примеры с корнями на эти согласные (разлюбить, расчесать), чтобы понять (или обсудить), работает ли изучаемое правило в тех случаях.

    Организация таких разговороров-выяснений-обсуждений влияет на формирование «грамотного письма» у школьников больше, чем бесконечное переписывание ими заданных упражнений и дисциплинированное «толерантное» выслушивание набивших оскомину учительских наставлений…

    Совет третий. Почаще вспоминать о бережном отношении к эмоционально-личностному опыту детей и возможным неожиданностям в смысловой его связи с изучаемым материалом. Учителя частенько, если и планируют обращение к опыту учеников или к их мнению, то ещё как следует не выяснив его, сразу же начинают излагать свой «правильный» вариант ответа.

    В конспекте подобную ситуацию можно обнаружить, например, при доказательстве что «слово какаду не имеет окончания». Ведь при вопросе, как склоняется какаду, дети на полном серьёзе могут предложить такие варианты:

    Налить воду какаде.
    Дать бананы голодным какадам.
    Какие гнёзда у какад? и т.д.

    В замечательный книжке «От двух до пяти» К.И.Чуковский ещё в прошлом веке доказал, сколь необходимо детям собственное «словотворчество» для эффективного усвоения ими норм родного языка. А тут учитель не дал им возможности высказаться, послушать варианты сверстников, запутаться, сразу «заткнув» их «правильным»(?) доказательством.

    Давайте помнить, что ученики – носители родного языка, и поэтому они имеют право и должны быть уверены, что раз они в своём разговоре могут к данному слову «приладить» то или иное окончание, то как носители родного языка они имеют право это своё мнение отразить «на письме». Другое дело – «усвоение грамматической нормы». Тут нужно учитывать уже не своё мнение, а рекомендации орфографического словаря.

    Другими словами – ситуация была непростая и требовала неспешного выяснения. Но учительница «на всех парах» неслась вперёд, оставляя учеников далеко позади. Цитирую:

    – Посмотрите на сделанную запись и скажите, есть ли в слове «какаду» изменяемая часть? Такой части нет, следовательно, и окончания нет.

    После этой цитаты как не вспомнить лозунги, щедро перечисленные в преамбуле к конспекту: «…Личностно-ориентированный подход к ребёнку с опорой на его жизненный опыт. Опыт ребёнка – это не только его возраст, но и тот образ мира, который определяется его укоренённостью в природно-предметной среде, это не только опыт городской жизни с развитой инфраструктурой, разнообразными источниками информации, но и опыт сельской жизни – с естественным природным ритмом жизни, сохранением целостной картины мира, удалённостью от крупных культурных объектов. […] Идея УМК – оптимальное развитие каждого ребёнка на основе педагогической поддержки его индивидуальности в условиях специально организованной учебной деятельности…» Ну прямо как в «Гамлете» у Шекспира: «Слова, слова, слова…»


    Уважаемая Л.А., несмотря на мои экивоки в вашу сторону, ещё раз благодарю вас за инициативу, за письмо, присланное на сайт, за возможность высказаться по животрепещущему для многих учителей вопросу.

    Спасибо и за ваши личные педагогические поиски и желание повышать свою квалификацию. Детям, которые к приходят к Вам учиться, это явно может пойти на пользу.

    Надеюсь, что в моих семи репликах вы (как и кто-то из посетителей сайта) сможете отыскать нечто полезное для себя, для своих уроков, для реализации УМК «Перспективная начальная школа».

    С ожиданием ответных писем с рассказами, вопросами, недоумениями и проблемами

    Вячеслав Букатов

     
     
  • Быль и небыль об ирландской огранке «магического кристалла» А.С.Пушкина

    Быль и небыль об ирландской огранке «магического кристалла» А.С.Пушкина

    В.М. Букатов

    (в разное время высказанные доказательства, мнения и догадки об отражении в «Евгении Онегине» литературного авангардизма XVIII века

     

    Статья создана в апреле-мае 2020 года для сборника литературоведческих работ Самарского государственного социально-педагогического университета

     

    СОДЕРЖАНИЕ

     


    Библиография

    1. Алексеев М.П. Ч.Р Метьюрин и его «Мельмот Скиталец» // Метьюрин Ч.Р. Мельмот Скиталец.– М.: Наука, 1983.– С. 531-638.– (серия: Литературные памятники)
    2. Ахматова А.А. О Пушкине: статьи и заметки.– 3-е изд, испр. и дополн.– М.: Книга,1989.– 368 с.– (серия: Пушкинская библиотека, 1989-1999).
    3. Букатов В.М. Мя(!)тель как потаённый клад терпких для читателя пилюль от стремления к самообману: Доклад на Международной научной конференции «Психология, литература, кино в диалоге с театром» (Москва, 04.12.2019).– [Электронный ресурс].
      Режим доступа: https://effortlesson.com/myatel-pushkina/
    4. Букатов В.М. Новое в иллюстрировании романа «Евгений Онегин»: годы 1930-е // Венок Пушкину (1837-1987): Альманах библиофила. Выпуск XXIII.– М.: Книга, 1987.– С. 265-274.
    5. Букатов В.М. Тайнопись «бессмыслиц» в поэзии Пушкина: Очерки по практической герменевтике.– М.: МПСИ: Флинта, 1999.– 128 с.
    6. Козаровецкий В.А. Глава 5. Кто написал «Евгения Онегина» [Электронный ресурс]// Козаровецкий В.А. Тайна Пушкина: «Диплом рогоносца» и другие мистификации.– М., Алгоритм, 2012. Режим доступа: http://pushkin-lit.ru/pushkin/bio/kozaroveckij-tajna-pushkina/kto-napisal-evgeniya-onegina.htm
    7. Лотман Ю.М. Роман А.С.Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий: Пособие для учителя.– Л.: Просвещение, 1983.– 416 с.
    8. Метьюрин Ч.Р. Мельмот Скиталец.– М.: Наука, 1983.– 704 с.– (серия: Литературные памятники)
    9. Стерн Л. Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентлимена. / перевод и примечание А.А. Франковского.– М.: Л.: Гос. изд. худож. лит., 1949.– 687 с.
    10. Тархов А.Е. Судьба Евгения Онегина // Пушкин А.С. Евгений Онегин.– М.: Худ. лит., 1978.– С. 5-28.– (серия: Школьная библиотека – ШБ).
    11. Тархов А.Е. «Даль свободного романа» // Пушкин А.С. Евгений Онегин.– М.: Худ. лит., 1978.– С. 2001-301.– (серия: Школьная библиотека – ШБ).
    12. Шкловский В.Б. «Евгений Онегин» (Пушкин и Стерн) // Очерки по поэтике Пушкина.– Берлин: Эпоха, 1923. – С. 197-220.
    13. Шкловский В.Б. О теории прозы. – М.: Советский писатель, 1983.– 384 с.
    14. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона (в 86 т): Том XXXIА (62): Статика-Судоустройство.– СПб.,1901. – 503 с.

     

  • ОСОЗНАНИЕ КАК ПОРЧА

    ОСОЗНАНИЕ КАК ПОРЧА

    Из статьи: Быль и небыль об ирландской огранке «магического кристалла» А.С.Пушкина, созданной в апреле-мае 2020 года для сборника литературоведческих работ Самарского государственного социально-педагогического университета

    ОСОЗНАНИЕ КАК ПОРЧА

    В.М.Букатов

     

    (в разное время высказанные доказательства, мнения и догадки об отражении в «Евгении Онегине» литературного авангардизма XVIII века

     

    Когда Пушкин готовил полное издание «Евгения Онегина», то он прибег к нововведению – после раздела примечаний поместил «Отрывки из путешествия Онегина», составленные из материала «пропущенной» главы. Эти «Отрывки…» долгое время воспринимались специалистами как «приложение» к роману. Поэтому и в разных изданиях они помещались то до авторских примечаний вместе с материалами X главы, то после. В настоящее время материалы X главы в канонический текст романа не входят. А «Отрывки из путешествия Онегина» публикуются сразу после раздела авторских примечаний к «Евгению Онегину». 

    Ю.М.Лотман в книге комментариев к пушкинскому роману подчеркивает, что «Путешествие Онегина» и «Паломничество Чайльд-Гарольда» в сознании как автора, так и читателей «не могут не связываться» [7, с.378]. К этому нам остаётся добавить про мнимую или подлинную видимость «ирландского следа» на «Странствии» (так в общем плане издания, составленном Пушкиным после завершения работы над романом, именовалось путешествие Онегина).  

    Дело в том, что у Стерна материалы, которые потом вошли в два самостоятельных томика его второго романа, первоначально собирались как эпизоды для романа «Тристрам Шенди». Поэтому в них участвует уже известная по первому роману троица персонажей –  Тристрам, Йорик (сельский священник) и Евгений (так называемый друг Йорика). 

    Но по ходу работы Стерн изменил свои планы и оформил эти материалы в два небольших томика нового самостоятельного романа — «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии». Название которого стало нарицательным для  сентиментального направления в литературе [14, с.631]. 

    И в качестве завершения – поучительная цитата из пятой главы «Звенья искусства не повторяют друг друга. Вновь о сходстве несходного» монографии В.Б. Шкловского «О теории прозы. 1982 г.».


    В.Шкловский: Не забудем, что и Пушкин, и Лев Толстой по-разному учились у Стерна.

    Пушкин, анализируя эротический момент в произведениях Стерна, не отрицал реальности произведения; он указывал, что реального как будто слишком много. 

    Пушкин пишет:

     «Стерн говорит, что живейшее из наших наслаждений кончается содроганием почти болезненным. 

    Несносный наблюдатель! 

    Знал бы про себя, многие того не заметили б». 

    Пушкин говорит: существует такое явление, как осознание.

    Осознание не всегда ведет к лучшему 

    — есть тема «осознание как порча» [13, с.182; разбивки на абзацы и курсивы мои В.Б.].