ВОЛШЕБНАЯ ПАЛОЧКА школьной дидактики
О дидактических секретах и технологической вариативности
(на примерах занятий в начальной, средней и старшей школе)
В.М.Букатов
содержание
- О простой ручке и сложных речевых конструкциях
- О том, что вокруг нас «среднего рода»
- О цвете потолка и раскрытом зонтике
- О простоте заданий
- О бодрости и смекалке
- О неписаных правилах
- О «здесь-и-сейчас»
- О невероятном, но очевидном
- Об «исключительной» зоркости
- О синонимах одиннадцати исключений
- О профилактике
- О частности и честности
Одно время все только и твердили, что о методике ПРОБЛЕМНОГО обучения. Результаты действительно получались впечатляющими. Только вот беда: некоторые учителя для этого «проблемного обучения» подходящие проблемы то и дело подобрать никак не могли. Ведь ученикам что ни предложи — нос воротят. И все«домашние заготовки» для них не проблема никакая, а так, очередная учительская заморочка.
Так вот, оказывается, в проблемном обучении всё дело не столько в поиске учителем какой-то особой учебной проблемы или ее формулировки (хотя и в этом тоже!), сколько в творческой работоспособности самого класса. Ведь если ученики в рабочем состоянии, то они пару-тройку интригующих проблем в любой учебной теме обнаружить могут.
Так что речь очередной раз пойдет о том, как учителю одарить своих учеников (всех без исключения!) деловой, познавательно-творческой увлеченностью направленной… на программный материал. Тут без «Волшебной палочки» никак не обойтись!
О простой ручке и сложных речевых конструкциях
Расскажу, как упражнение «Волшебная палочка» я проводил с учениками 4-6 классов Лобненской школы искусств (где я — «сто лет» назад — вёл театральное отделение).
Ученики со своими стульями усаживались в круг. Я брал какой-нибудь всем знакомый предмет, например, шариковую ручку. Ученики должны были, передавая ее друг другу по эстафете, добавлять к слову «ручка» что-то еще, но так, чтобы все согласились, что это именно про ту самую ручку.
Если передающий выполнял это условие, то принимающий брал ручку, продолжая эстафету. Если же нет, то он отказывался ее принимать.И вот кто-то называет: «Ручка красная». И это действительно так: все видят, что она сделана из красной пластмассы. Следующий, принимая ручку, называет свою версию, достаточно каверзную: ручка-то, оказывается, «синяя»! И это опять действительно так, ведь она пишет пастой синего цвета.
Кто сообразил, в чем тут каверза, начинает тут же хихикать. Затем кто-то говорит слово «дешевая» и так далее. Игра длится несколько конов. Игра затягивает. И это ученикам нравится.
Наконец начинают появляться варианты, уже не связанные с прилагательными. Например, ученик, взяв ручку в руки, кладет ее перед собой на пол и говорит: «Ручка лежит». Все согласны, что это действительно про эту самую ручку.
Помнится, один ученик, когда подошла его очередь, сказал: «Моя ручка». И это было правдой. Тогда сосед тут же сообразил и произнес: «Не моя ручка». И это тоже было правдой.
Когда на очередном круге ручка вернулась к своему хозяину, он вдруг сказал:«Ручка, которую я нашел неделю назад». Ну, а уж вслед кто-то придумал и вовсе сложную конструкцию:«Ручка, которую мы передаем по кругу как волшебную палочку». После чего сложные конструкции стали сыпаться как из рога изобилия: «Ручка, о которой на прошлом занятии я не знал, что сказать».
О том, что вокруг нас «среднего рода»
А еще можно перечислять по эстафете (то есть передавая по кругу в качестве эстафетной палочки все ту же шариковую ручку), что в классе мужского, женского или среднего рода. Отыскивать что-то среднего рода не так легко, как кажется. Окно и ведро найти легко, а вот дальше у детей бывает «затык». Но в конце концов появляются-таки и помещение, и освещение, и покрытие, и даже знание.
Помнится, в 91-й школе (была такая знаменитая на всю Москву, а потом и страну экспериментальная школа — колыбель развивающего обучения) во втором классе, который вела Лидия Константиновна Филякина (а научное руководство осуществлял сам Евгений Евгеньевич Шулешко), один ученик назвал слово обсуждение, и кто-то из круга закричал: «Нет! Этого нет! Мы же все, молча, в волшебную палочку играем!» На что автор версии ему со взрослым достоинством ответил: «Ну вот, ты же мне сейчас возражаешь, а я тебе отвечаю. Вот мы и обсуждаем».
О цвете потолка и раскрытом зонтике
В средней и старшей (!) школе волшебной палочкой может служить самый неожиданный предмет. Это может быть зонтик — даже раскрытый!
Или стул — в том случае, если он алюминиевый. А стало быть, легкий и прочный.
Или рулон ватмана, перевязанный с двух концов блестящими ленточками (чтоб не раскручивался!).
Игровые правила тоже могут быть самыми разнообразными. Ну, например, называть то, что вокруг (то есть в классной комнате) белого цвета.
Протягивая соседу рулон ватмана, ученик произносит: «Потолок». Сосед, соглашаясь, что да, действительно, у них в классе есть такое в наличии и оно вполне белого цвета, принимает эстафетную палочку и, передавая следующему ученику, называет собственный вариант белого. Например: «Оконная рама».
Пять-десять предметов указать довольно легко, а вот когда волшебная палочка совершает 5-6 кругов, то дети начинают такие нюансы в окружающем мире открывать, что только диву даешься: тут вам и зубы, и белки глаз и даже полосочки на подошвах.
О простоте заданий
Игровое правило для передачи волшебной палочки должно быть очень простым. Только тогда в эстафету включатся все: не только сообразительные ученики, но и тугодумы. Не только покладистые, но и ленивые…
А то ведь как бывает? Учитель краем уха услышит об очередном приёмчике — и давай его эксплуатировать на все 120 процентов. Например, возьмет и запустит волшебную палочку с условием называть глаголы-исключения 2-го спряжения: смотреть, видеть, ненавидеть и т.д. Исключений всего-то одиннадцать, а в классе учеников сидит гораздо больше. И что же прикажете делать остальным? Вот большинство и начинает тут же от работы отваливаться: дескать, все равно очередь до меня не дойдет.
И потом, если слабаки и середняки эти самые одиннадцать исключений выучить дома не удосужились, то они-то уж тем более из рабочего настроя начинают выскакивать. И упражнение перестает работать как тонкий, ценный инструмент налаживания рабочего настроя всего класса.(К проблеме, как же учителю быть, если ему захотелось устроить социо-игровую проверку глаголов-исключений, мы вернемся чуть позже.)
О бодрости и смекалке
Итак, когда ученикам предложено называть что-то совсем простенькое, то практически все в классе становятся активными. То есть добровольно и с удовольствием включаются в затеваемую эстафету. Но вот третий или четвертый ученик вдруг произносит вариант, уже звучавший в классе ( «потолок»): то ли проспал, то ли прослушал, то ли забыл.
Соседи, конечно, тут же начинают его в бок толкать, тем самым заставляя и остальных сонь приободриться. И наш горемыка, тут же спохватившись, начинает глазками по классу бегать в поисках чего-нибудь белого и в конце концов торжествующе произносит: «Мел!»
По ходу упражнения не только внимание, память, но и сообразительность учеников начинает заостряться. Представьте, что кто-то, поджидая своей очереди, задумал назвать «выключатель». Но вдруг он слышит, что «выключатель» уже звучит. И ему волей-неволей приходится срочно искать замену…
Тогда ему приходит на ум, что, например, хоть потолок и был назван, но ведь можно же назвать побелку! И когда подходит его очередь, класс реагирует на эту версию с уважительным присвистом(«Надо же, выкрутился!»), отдавая должное находчивости одноклассника: хоть и потолок, и мел названы были, зато про побелку еще никто не говорил.
О неписаных правилах
По ходу и игрового, и делового азарта у всех учеников невольно тренируется умение добровольно принимать неписаные правила. Такие как: «не повторять сказанное» или «долго не думать». В этих случаях ученики обычно начинают считать до трех:
– Ра-а-аз — два-а-а — ТРИ!
Не успеешь назвать свой вариант — «сгорел». И тогда либо вылетаешь (а этого им ой как не хочется), либо платишь фант (который потом придется выкупать!).
Подобное игровое сплочение(игровое единодушие) имеет самое прямое отношение к интуитивному постижению детьми чувства сверстничества. Которое, вообще-то говоря, является краеугольным камнем для благополучной социализации любого подрастающего поколения.
О «здесь-и-сейчас»
А еще вот о чем хорошо бы помнить каждому учителю. Для социо/игрового стиля принципиально, чтобы задание было не только простым, но и близлежащим. В буквальном смысле слова. Например, называть по эстафете не вообще все то, что на свете бывает «белого цвета», а называть только то, что находится именно вокруг или среди нас. То есть в той самой комнате, где мы все сейчас находимся. Или даже то, что на нас самих находится (белые шнурки или пуговицы). Для режиссуры урока этот нюанс — «здесь-и-сейчас» — принципиален.
Так что, например, дорогие учителя физики, держите измерительные приборы наготове. Ведь если на вашем уроке волшебная палочка ходит по кругу с условием называть, что вокруг нас является проводниками(или диэлектриками), то придется тут же на глазах у всех проверять, проводит, к примеру, нейлоновая штора на окне электричество или нет.
О невероятном, но очевидном
К слову. Как-то на уроке истории в 5 классе учительница, решив, что раз они изучают тему «Древний Египет», то волшебная палочка будет ходить с условием, что пятиклассники начнут называть, что там, в Древнем Египте, было… белого цвета.
Ход понятный, но в данном случае, как мне показалось, не слишком интересный. Поэтому я вмешался (каюсь) и слегка подправил задание, что изменило его почти до неузнаваемости.
Аккуратно передавая волшебную палочку (а ею стало кашпо с «щучьим хвостом» — есть такое симпатичное стеблевидное растение с поперечными белыми прожилками, по латыни которое зовётся сансевьерой, а в народе ещё и «тёщиным языком»), надо было называть, что в классе есть такого, что было в Древнем Египте. Ученики сначала опешили. Больше всех опешила сама учительница. Она-то была уверена, что такого у них в классе нет и быть не может.
А вот ученики довольно быстро сообразили, что пол какой-никакой, а все-таки в Древнем Египте наверняка был. И стены тоже…
Даже по поводу окон поспорили. У нас ведь окнами принято называть остекленные переплеты рам. А вот если окном считать сам проем, то таких окон, конечно, и в Египте было предостаточно. Ну а потом выяснилось, что и углы были. Особенно прямые, про которые в учебнике сказано, что их использовали землемеры для разметки участков после разлива Нила.
А на третьем круге дело даже дошло до совсем уж очевидного: в классе оказались и воздух с водой, и свет с тенью, и глаза—волосы…
Об «исключительной» зоркости
А в том при тренировке умения определять спряжение глаголов я, пожалуй, использовал бы вот какой вариант социо/игровой режиссуры. Волшебной палочкой я сделал бы обычный кусочек школьного мела. Каждый ученик не называл бы, а, выбегая к доске, писал на ней любой глагол (допустим, в неопределенной форме). И так 2-3 круга (разумеется, не повторяясь).
Кстати, наверняка на доске окажутся и описки, и ошибки. И если учитель запасется терпением, то некоторые ученики свою подлинную грамматическую зоркость невольно начнут не только самостоятельно обнаруживать, но и в случае надобности подтягивать ее до уровня товарищей. А то ведь обычно как: ученик сравнивает свою безграмотность с грамотностью учителя, и этот разрыв оказывается таким, что у ученика руки тут же безвольно и опускаются…
А вот если и Колька, и Верка, и Сашка, впопыхах допустив описку, на ходу смогли и спохватиться, и ее исправить, то слабый ученик думает про себя: а чем я хуже их? Пожалуй, что и мне по силам какую-то свою ошибочку вовремя и заметить, и сообразить как исправить…
И вот в результате на доске видимо-невидимо самых разных глаголов. И тогда начинается второй — продвинутый — этап волшебной палочки.
Теперь все, объединившись по парам и посовещавшись (принцип работы «сам за себя» меняется на принцип сотрудничества), по эстафете выходят к доске с волшебной тряпочкойи стирают по одному глаголу второго спряжения.
Если слово стерто правильно, то следующая пара, принимая эстафету(то есть получая в руки тряпку), бежит стирать следующее слово. А вот если предыдущая парочка ошиблась и стерла не то, что нужно, то тут такой гвалт поднимется, что некоторые ученики поневоле на всю жизнь запомнят, как глаголы первого от второго спряжения отличать.
О синонимах и не очень
Но допустим, что учителю и этого мало. Уж очень ему хочется проверить знание учениками наизусть знаменитых одиннадцати исключений. Ладно, тогда можно сделать еще один, совсем уж продвинутый этап. (Но позволю себе лишний раз подчеркнуть: если учитель будет работать на голую дидактику, то это испугает детей и никакой творческой активности учитель от них не дождется.)
Ученики объединяются по тройкам. От каждой тройки к доске по эстафете бежит посыльный и пишет — но не сам глагол-исключение, а некий его… как бы… синоним (ну, например, вместо обидеть — оскорбить или вместо ненавидеть — презирать). Если следующая тройка догадалась, какой глагол-исключение имела в виду предыдущая, то пишет свой синоним, но только обязательно не на это же самое исключение.
Кстати замечу, что когда я с аспирантами эту самую режиссуру учудил, то у нас завязались очень даже глубокомысленные разговоры. Например, видеть и понимать синонимами, казалось бы, ну никак не являются. Однако во фразах типа:«Я вижу, ты хочешь спать(поесть, или извиниться, или сбежать с урока)» подразумевается«я понимаю». Выходит, синонимы!
О профилактике
Что же получается? Начали вроде бы с пустяков. Подумаешь, передавали друг другу какую-то штуковину и называли какие-то там слова, порой к теме урока не имеющие отношения! Но при этом класс ненароком, естественно и, заметьте, добровольно сплачивался, охваченный (простите за невольный штамп) единым рабочим энтузиазмом. Причем вполне творческим.
А уж после такой профилактики ученикам любое объяснение (даже банальная лекция учителя) окажется по зубам. И новый учебный материал, каким бы скучным раньше он ни казался, они начнут слушать с въедливым вниманием. И никакое отсутствие пособий или риторических красот в речи учителя особой помехой для появления ученического понимания не станет.
И тут мне вспоминается один случай, который произошел на заре социо-игровой педагогики, когда Александра Петровна Ершова, работая с классом Лидии Константиновны Филякиной и Евгения Евгеньевича Шулешко, конструировала и апробировала на уроках в начальной школе многие из тех заданий, которые позже вошли в золотой фонд технологий социо-игрового стиля обучения.
О частности и честности
Так вот когда класс Лидии Филякиной из начальной школы перешел в среднюю, Александра Петровна Ершова как-то встретилась в коридоре с их новой учительницей русского языка. И оказалось, что учительница классом была крайне недовольна.
— Работать невозможно! — с пол-оборота завелась она. — Какой вопрос на уроке ни задашь, весь класс тянет руки. Вы только представьте, все до одного! И только спроси — каждый начнет говорить всё что угодно, кроме того, что написано в учебнике. И главное, не придерешься: отвечают вообще-то по делу. Но мне-то нужно, чтоб они определение из учебника наизусть произносили!»
На это Александра Петровна заметила, что не такая уж это беда, если весь класс (!)отвечать хочет. А вот если учителю нужно от них всего-навсего формулировку из учебника получить, то и спрашивать надо именно об этом. А то ведь у нас как принято? Дескать, «как вы думаете?» — вот они честно и отвечают, как они думают. Если же учителю не нужно знать, как они думают, тогда вопросы следует ставить более корректно. То есть честно и напрямик спрашивать: «А как написано в учебнике?» — и устраивать соревнование, кто точнее.
Та учительница русского языка от таких аргументов губки, конечно, поджала. Решив, что над ней просто издеваются…
И было это не в какой-нибудь рядовой столичной школе, а в той самой 91-й — колыбели развивающего обучения…
ВОЛШЕБНАЯ ПАЛОЧКА школьной дидактики
Если же учителю не нужно знать, как они думают, тогда вопросы следует ставить более корректно. То есть честно и напрямик спрашивать: «А как написано в учебнике?» — и устраивать соревнование, кто точнее.
ЧЕГО ЗДЕСЬ НЕТ (описание игры и приёма)
Самое интересное было, когда назывались варианты, которые не были привязаны вообще ни к чему. И, тогда невольно начинаешь проверять – точно ли этого нигде здесь нет? И непроизвольно представляешь, как бы это здесь могло выглядеть. Отчего всем становилось очень смешно.
Волшебная палочка (описание игры и приёма)
Ребенку очень полезно на занятии использовать личный опыт. Задание-упражнение«Волшебная палочка» хорошо активизирует этот опыт.
Герменевтические процедуры для детей
Герменевтические процедуры. Последовательность игровых заданий и «простых физических действий» для обживания и поиску собственных смыслов, открытий и понимания.
Описание картины Густава Климта «Поцелуй» [1908-1909] (блуждание, обживание, рефлексия)
Для меня осталось загадкой, что на картине? Любовь или принуждение, страсть или сопротивление. Она как будто и не против, но только лицом. И этот румянец, при всей общей бледности, к чему он? Она как будто без чувств. То ли от изнеможения, то ли от страха, то ли от безысходности…
ДИДАКТЧЕСКИЕ ИГРЫ
Алфавитный перечень ДИДАКТИЧЕСКИХ ИГРОВЫХ ЗАДАНИЙ. Дидактические игры (деловые) или игровые задания позволяют выстроить деловые взаимоотношения и учителя с классом, и учеников друг с другом.
Вам также может понравится
Подкасты. Аудио лекции. Беседы
Шестой принцип методики Хейни
