Причин реальной или мнимой деградации современных школьников наверняка много, но разобраться в их иерархии достаточно просто. Несомненно, что на мотивацию учащихся прежде всего влияет социальная неэффективность современного образования. То есть вокруг сегодняшних учеников слишком много примеров несовпадения уровня образованности с последующей социальной успешностью.
Сегодня чтобы стать востребованным работником необходимо иметь «клиповые навыки» работы с линейными текстами. То есть уметь без особого труда переводить их в краткие практические инструкции.
Клиповые навыки восприятия помогут выпускникам справляться с бурными потоками разнообразной информации, обеспечивая виртуозное переключение между воспринимаемыми фрагментами. Школьные же учителя, которые по поводу именно этих навыков «льют слёзы» и твердят о «вырождении поколений», являются по сути дела агентами средневековых представлений, «залипших» на механическом заучивании текстов.
При рассмотрении «с птичьего полета» ситуаций, повсеместно возникающих в школах, становится очевидно, что существующая система образования скорее всего тормозит глобальные перемены в мышлении современников. А при «ближайшем рассмотрении» – калечит психику отдельно взятого ребёнка, отданного родителями в школу для обучения.
Современная школа современной не является. В ней по-прежнему царит книжно-линейная диктатура. Которая перестраиваться не собирается.
Линейные тексты – это монологи авторов (учителей, наставников). Реплики же читателей (учеников, собеседников) разбивают их тексты на более или менее случайные фрагменты. И в XXI веке именно такой интеллектуальный уклад становится всё более и более привычным и востребованным. Поэтому правыми оказываются те учителя, которые не столько борются с клиповым восприятием и(или) пониманием учеников, сколько приспосабливают свой стиль работы на уроке к подобным запросам, интересам и особенностям учеников.
Тем самым учителя, преподавая свои предметы, готовят детей к реальной жизни в «предлагаемых обстоятельствах» нынешнего XXI-го века. А именно: 1) к геометрическому возрастанию объёма актуальной для каждого человека информации (лично его задевающей «за живое»); 2) к сокращению времени, которое требуется для понимания, обработки, обобщения актуальной информации (когда быстротечность всё чаще оборачивается мимолётностью); 3) к непредсказуемости в разнообразии поступающей информации (что создаёт проблемы с уяснением смысла контекста, с отбором и выделением главного, установлением причинно-следственных связей); 4) к увеличению числа актуальных дел, которыми приходится заниматься одновременно; 5) к усилению диалогичности на разных уровнях социально-коммуникативной системы.
Флобер говорил, что глупость — это желание делать выводы. Глупец хочет сам прийти к окончательным и бесповоротным решениям. Он хочет навсегда закрыть вопрос.
Жан-Клод Карьер // «Не надейтесь избавиться от книг!»
В прошлом веке, когда М.С.Горбачевым была объявлена перестройка, многие учителя, облегчённо вздохнув, стали открыто заявлять о позорном отставании системы школьного обучения от «требований жизни». И наперебой стали предлагать способы устранения недостатков. Способы в основном сводились к желанию учителей создать по своему предмету собственную «авторскую» учебную программу (часто наполовину пиратскую).
Ученикам же для работы по новым программам нужны были и новые учебники. А таких учебников не было. И школьные учителя – точнее наиболее смелые, хваткие, знающие и начитанные из них, – засучив рукава, принялись создавать новые учебники. Пользуясь тем, что монополия издательства «Просвещение» в то время была ликвидирована.
К концу прошлого – началу нынешнего века в отечественном образовании появилось море новых учебников. И авторских и соавторских, региональных и внутри школьных, академических и авангардных, бумажных и электронных.
Но, несмотря на пёстрый веер разнообразия, качество практически всех новых учебников оставляло желать лучшего. Наружу вылезали то методические прорехи доморощенных учебных программ. То – психологическая некомпетентность автора. То – его методологический волюнтаризм. Самыми же распространёнными недостатками новоиспечённых учебников было их многословие, невнятность изложения и стилистическая наукообразность. Известно, что учителя не прочь пожаловаться на современных школьников, которые, дескать, не могут пересказать прочитанное. Что написание изложений им дается труднее, чем написание сочинений [10, с. 27]. Но практически никто из школьных учителей не рассказывает о том, как они на своих уроках учат школьников умению понимать прочитанное. Когда б учителя занялись подобной целью, им бы открылось реальное качество сегодняшних учебников.
Чего мне не хватает, когда я использую компьютер, так это черновиков. … Мне не хватает зачеркиваний, набросков на полях, этого первичного хаоса, признаков жизни, смутного поиска. И видения общей картины.Компьютер мне этого не позволяет.Жан-Клод Карьер // «Не надейтесь избавиться от книг!»
К появлению «клиповой стилистики» в жизни современной молодёжи следует относиться не как «грому с молнией – среди ясного дня», а как к ягодкам, неспешно созревшим на неброских и давным-давно одеревеневших плетях, скромно, но крепко цепляющихся за могучие столпы «книжной культуры».
Клиповые способы восприятия-понимания-изложения не новообразование, а результат давно протекающих в обществе процессов по возрождению приёмов «докнижной стилистики», остававшихся до поры до времени скрытыми и завуалированными. И пока чаша не переполнилась, потеря очередной пяди «книжно-линейного императива» особо не бросалась современникам в глаза и обычно не вызывала беспокойства.
Так например, журналы и газеты хотя и состоят из отдельных разрозненных статей и заметок, но объединяются в номера или выпуски. А те в свою очередь делятся на разделы, создававшие видимость упорядоченности по некой иерархии. Это сглаживает таящиеся в них антилитературные тенденции, подтачивающие диктат линейно-книжных традиций восприятия-понимания-изложения.
Иногда ложь – это единственный путь к истине.Жан-Клод Карьер // «Не надейтесь избавиться от книг!»
Номера газет и журналов представляют собой консенсус между желанием собрать как можно больше разнообразных фрагментов информации и квазикнижной формой выпуска печатного издания. Разделы и рубрики призваны придавать статьям как бы функцию «глав» (в умах большинства рядовых читателей, воспитанных на диктате книжной стилистики).
Против этих привычных предпочтений населения уже с конца XIX века (то есть задолго до появления компьютеров и Интернета!) был объявлен самый настоящий «крестовый поход» представителями художественного авангарда – литераторами, художниками, архитекторами и синематографистами [10, с. 32].В результате к началу ХХ века параллельно победоносным шествиям невразумительных аббревиатур и вызывающей лаконичности телеграфных агентств в социально-деловых и художественно-творческих сферах развернулись не менее грандиозные эксперименты, диверсии и баталии, связанные с откровенным поворотом к дотекстовой эстетике.
Клиповые изменения в восприятии, понимании и мышлении современных школьников – досадное новообразование «постиндустриального уклада» или долгожданная реанимация психического естества?
В.М.Букатов
Школа, навязывает ученикам «чтение книг» как защиту от «клиповой заразы», вместо того, чтобы готовить их к жизни в парадоксальных условиях информационной лавины. Для этого необходимо линейные монологи учительских объяснений на уроках трансформировать в фрагментарно-индивидуальный диалог ученических пониманий.
Одна из поэм-размышлений Валентина Сидорова эффектно начинается строчкой-медитацией: Ты должен повторять и повторяться.
Этот афоризм оказался уместным и в статье о культурологических аспектах психолого-педагогических проблем КЛИПОВЫХ характеристик восприятия, мышления и понимания. Потому что к установившемуся пониманию слова «клиповый», как к обозначению чего-то фрагментарного, обрывочного и разрозненного, поэтическая формулировка удачно добавляет тему трафаретной ритуальности (информативности штампов) и обрядовой периодичности (сакраментальности повторов). [9, с. 491]
Если в «книжной культуре» весьма драматичным является противостояние цитирования и плагиата, то при «клиповом восприятии» грани этого противостояния стираются. Значимость формы пересказа чужих мнений, утверждений и доводов теряется, уступая главное место повторению самого смысла, трансляции сути содержания. Что приближает излагаемую информацию к стилистическому естеству разговорной речи. Подчеркнём, что сама статья возникла из мозаики мнений, аргументов и комментариев разных авторов, высказанных ими в разных работах, прочитанных нами в разное время. Но среди исходных осколков, фрагментов и воспоминаний существенная доля приходится на материалы статьи культуролога К. Фрумкина «Глобальные изменения в мышлении и судьба текстовой культуры» [10].
В своё время эта статья меня приятно удивила. Так что на нашем сайте пришлось разместить её свободный пересказ-конспект для заинтересованных педагогов, психологов и родителей [2]. Позже было решено в схожем ракурсе заново рассмотреть недовольство родителей и учителей нежеланием детей читать книги – ни художественные, ни учебные, ни научно-познавательные. Что в итоге привело к появлению данной статьи. Добавим, что по признанию культуролога К.Г. Фрумкина, катализатором его размышлений, рассуждений и умозаключений стало издание на русском языке книги Умберто Эко и Жана-Клода Карьера «Не надейтесь избавиться от книг!» [4]. Умберто Эко (р. 1932) – знаменитый итальянский писатель, учёный-медиевист и семиотик. Жан-Клод Карьер (р. 1931) — известный французский романист, историк, сценарист, актёр, патриарх французского кинематографа.
Содержание книги – запись их бесед, в которых – по ходу обсуждения проблем то технических, то связанных с гигиеничностью экранов и дешевизной переносных электронных устройств, то с вариантами решения проблемы авторского права внутри компьютерных сетей – речь идёт об онтологических рисках в развитии и «культуры чтения» и существования бумажных книг в современном постиндустриальном обществе. Обсуждаемые темы оказались благодатной почвой для рассмотрения «клиповых проблем» современного образовательного социума в оригинальном историко-культурном ракурсе.
Напомним, что определение «клиповое» обрело популярность примерно в середине 1990-х годов. И почти сразу эта характеристика стала восприниматься как своеобразный терминологический диагноз, без разбору прилагаемый к процессам, связанным и с самим восприятием информации, и – с её усвоением, и – с её использованием. И даже – с формированием у молодого поколения специфических мировоззренческих установок и(или) клише.
Считается, что клиповое восприятие (мышление, понимание) обеспечивает способность «интернет-поколению» быстро переключаться и легко ориентироваться в разрозненных фрагментах информации. Поэтому у молодых людей обычно привычка к многозадачности оказывается неплохо натренированной. Современные школьники одновременно могут слушать музыку, общаться в чате, бродить по сети, попутно редактируя фотки и рассылая селфи. При всём при этом многие из них даже умудряются параллельно выполнять – причём весьма неплохо – заданные на дом уроки.
Список литературы: 1. Букатов В.М. Интерактивные технологии обучения: появления, характеристики, признаки и функции. 2. Букатов В. Клиповое мышление как закономерный феномен современной культуры: вольно/подробный конспект-пересказ статьи Константина Фрумкина о судьбе линейных текстов «бумажных книг» и генезисе нового сознания.– Режим доступа: http://www.openlesson.ru/?p=25919 3. Букатов В.М., Ершова А.П. Нескучные уроки: Обстоятельное изложение социо-игровых технологий обучения школьников.– Петрозаводск, 2008.– 188 с. 4. Карьер Ж.-К., Эко У. Не надейтесь избавиться от книг! / Пер. с фр. и прим. О. Акимовой. – СПб.,2010.– 336 с. – Режим доступа: http://book-online.com.ua/read.php?book=5917&page=1 5. Маринетти Ф.Т.Футуризм / Пер. М. Энгельгардта. М., 1914. – 241 с. 6. Плешаков А.А. Окружающий мир. 2 класс Часть 1. / Рекомендовано Мин. обр. и науки РФ.– М, 2011.– 128 с. 7. Раковская Э.М. География: природа России : Учебн. Для 8 кл. общеобразоват. Учреждений.– М., 2000.– 301 с. 8. Резервы обучения чтению : Кн. для учителя / В. Н. Зайцев. — М. : Просвещение, 1991. — 32 с. 9. Сидоров В.М. Избранные произведения: Т.1.– М., 1990.– 543 с. 10. Фрумкин К.Г. Глобальные изменения в мышлении и судьба текстовой культуры // Ineternum – 2010 – Т. 1.– С. 26-36. 11. Чехов А.П. Полное собрание сочинений в 30-ти т. : Письма – 1т.– М., 1974.– 584 с.
Термин «edutainment» в российской педагогике появился не так давно. И всё это время он по-русски выглядел – и на письме и в произношении – как шаблонная калька транскрипции с английского, с чем вряд ли следует соглашаться. Известно, что в культуре русского языка свои традиции перевода, которые современным исследователям (тем более в педагогике) следует помнить и уважать. Многочисленные примеры (когда Edgar Allan Poe в русской культуре именуется как Эдгар Алан ПО, зато George Bernard Shaw – как Джордж Бернард Шоу) свидетельствуют о том, что в культуре русского языке не доминирует шаблонный перевод. И в случае косноязычности варианта или его труднопроизносимости предпочтение отдаётся «благозвучию» для русского уха и удобству произношения для русскоязычных пользователей. Исходя из этого о термине «edutainment» пора и писать и говорить по-русски как о ЭДЬЮТЕЙМЕНТЕ (то есть убрав лишнюю «Н», признавая, что прежний перевод термина – [эдьютейНмент] – к сожалению был неудачным, корявым, пробным). Теперь о деле:появление, признание и распространение эдьютеймента, занимает без малого три четверти века. Само слово «edutainment» возникло путём скрещивания (точнее лингвистической «вивисекции») двух англоязычных слов: education (обучение) и entertainment (развлечение). Соединение куска из одного слова с куском из другого сделало смысл «новодела» весьма интригующим своей узноваемо-неузноваемостью. Связано это с тем, что в 1948 году знаменитая студия Уолта Диснея (The Walt Disney Company) готовила к выпуску документальный сериал о дикой природе «Настоящие приключения». Для описания этого сериала сотрудники изобрели особое слово – «эдьютеймент», подчёркивающее, что серии были призваны «привлечь, развлечь и вдохновить». А несколько десятилетий спустя в 1973 году Роберт Хейман в докладе для Национального Географического Общества впервые использовал существительное эдьютеймент для подчёркивания специфики некоторых документальных фильмов. Следом за ним в 1975 году Доктор Крис Дениелс, излагая содержание «Проекта тысячелетия», определил содержание непривычного термина формулировкой «обучение через развлечение» [2, с.95]. С тех пор начался бурный рост популярности этого интригующего невнятно-вычурного термина. К сегодняшнему дню термином «edutainment» обычно называют достаточно дерзкие (с точки зрения общепризнанных устоев образования) инициативы, поиски и эксперименты, связанные с трансформациями привычных форм образования от скрещивания их с приёмами развлечения. Подчеркнем, что учителям с давних времён были известны разнообразные развлекательно-игровые приёмы обучения. И их арсенал уже давно стал органической частью традиционных подходов к организации обучения, когда «развлечение» оказывается эпизодическим катализатором в учебном процессе. То есть неким «лакомым довеском», который выдаётся ученикам в виде аванса и (или) платы за ожидаемое от них или уже ими затраченное прилежание.
Прагматизм учебно-воспитательных инноваций
Метаморфозы того, что потом получит наименование «эдьютеймента», началось незадолго до изобретения самого термина. В Америке с лёгкой руки плодовитой студии Диснея среди населения начинают приобретать популярность образовательные мультфильмы (а позже – с развитием телевидения – и развлекательно-образовательные телепрограммы). В свою очередь американские психологи и социологи не ленились напоминать чиновникам о необходимости изготовления образовательных мультфильмов и телепрограмм. Дескать, их специфика весьма позитивно воздействует на развитие многих личностных факторов, включая «альтруизм», «стиль лидерства», «самоэффективность» и «самомотивацию». В результате Военное ведомство США приступило-таки к масштабному использованию «учебно-воспитательного потенциала» рисованных мультфильмов. Сериал «Рядовой Чепуха» (1943) представлял собой сборник чёрно-белых минисюжетов о незадачливом солдате, приключения которого не только развлекали взрослую аудиторию (военнослужащих и потенциальных новобранцев), но и обеспечивали эффективное запоминание, например, мер безопасности военного времени. А в сериале «Попай-моряк» акцент был сделан на изображении противников, пребывающих в жалком виде. Расчёт был в том, чтобы поднять боевой дух своих военнослужащих и привлечь в армию новых добровольцев. Подобные инновации появились и в СССР, но гораздо позже и в более привычных для взрослых зрителей полнометражных киноформатах. Например, в чёрно-белой кинокомедии «Максим Перепелица» («Ленфильм», 1955). Помимо приключений незадачливого деревенского паренька, призванного в армию, впервые широкому зрителю был продемонстрирован недавно принятый на вооружение автомат Калашникова и вертолет Ми-1. В фильме была не только показана реальная высадка воздушного десанта из самолётов Ли-2, но и впервые прозвучала впоследствии весьма популярная солдатская песня «В путь» (Путь далёк у нас с тобою… – музыка В.Соловьёва-Седого, слова М.Дудина).
Возраст, неблагоприятный для обучения
Но подобные милитаристские новации спокойно уживались с традиционным взглядом на обучение, не претендуя на его ревизию. То есть игровые (развлекательные) дидактические инициативы всё время оказались в роли Золушки, на побегушках обслуживающей прихоти «злой Мачехи». Роль которой отводилась школьной дидактике. И всё бы шло своим чередом, не появись новая область образования, связанная с деловым администрированием. С начала двадцатого века в США возникает и быстро получает признание «бизнес-образование». К середине ХХ века подобные школы по подготовке специалистов в области делового администрирования открываются и в Европе. Если до середины прошлого века считалось, что существующие формы бизнес-образования являются оптимальными, то к концу 1980-х годов ситуация начала меняться. Возраст обучающихся всё чаще и чаще оказывался слишком далёким от того, который считается «благоприятным для обучения», так же как и их статус – далёким от смирения с тем фактическим бесправием, который навязывает обучающимся «школьная дидактика». То есть взрослые люди, получившие исходное профессиональное образование уже много лет назад, не желали снова усаживаться за школьную парту и ощущать себя в беспомощной роли обучающихся. Возникла необходимость найти некое средство, создающее положительную атмосферу на занятиях, снимающее эмоциональное напряжение взрослых, стимулирующее освоение ими новых профессиональных знаний и взглядов, способствующих шлифовке новых умений и навыков. Слушатели учебных курсов и бизнес-программ всё чаще стали открыто высказывать своё недовольство учебным процессом («пустая трата времени») и требовать пересмотра содержания учебных программ и форм преподавания. Если же учесть, что именно эта сфера образования, во-первых, поддерживалась весьма значительными финансовыми «вливаниями» и, во-вторых, находилась практически вне критики со стороны академического образования, – то станет понятно, почему именно в бизнес-образовании возникли благоприятные условия для стечения нетрадиционных для академической сферы методик и подходов к обучению – то из искусства, то из спорта, то из психотерапевтических практик или даже из весьма сомнительного оккультизма. В результате именно в «парниковых условиях» бизнес-образования стали гроздьями появляться инновационные программы и адаптированные к «новым вызовам» современности технологии обучения, в которых запестрели слова «импровизация», «проживание», «релаксация», «групповая рефлексия», «самовыражение» и т.д.
Коммерческая путаница под грифом «секретно»
Очевидно, что некоторые из педагогических инноваций при обучении взрослых и солидных людей начинали приносить положительные результаты. Участники эдьютеймент-мероприятий получали возможность в свободной обстановке обсуждать различные профессиональные вопросы. Собирать нужные по бизнес-управлению сведения. Поэтому «мода» на эдьютеймент стала завоевывать популярность [4], и соответствующие приёмы, методики и технологии сегодня взяты на вооружение не только в университетах и институтах, в бизнес-школах и на курсах повышения квалификации, но и в музеях, кафе, туристических агентствах и многих других учреждениях. Фактически эдьютеймент стал всё чаще и чаще стал уподобляться мероприятиям культурного характера (например, экскурсиям, фестивалям, туристическим слётам и т.д.), в которые органично включались образовательные и деловые части. Однако, что именно было предпринято на тех или иных курсах, встречах, семинарах и детали того, как проходил на них сам процесс повышения квалификации, частенько являлись (и до сих пор являются) «тайной покрытой мраком». Проходя в неформальной обстановке, встречи часто напоминали общение старых друзей. Даже если люди впервые в жизни видели друг друга. Подобная стилистика явно повышала эффективность образования, несмотря на «вопиющие» нарушения традиционных общедидактических требований к осуществлению процесса обучения. Например, к пренебрежению систематичностью или упорядоченностью, к отсутствию руководящей роли учителя или обязательности его лекционного объяснения, к возможности обучаемых нарушать неписанные дисциплинарные установки и диктовать свои условия, к исключению контроля учеников со стороны обучающего или его призывов к ученической сознательности. Эффективность повышалась несмотря на то, что за этими нарушениями следовали авангардно-бесцеремонные ревизии дидактической теории или её по-дилетантски беззастенчивые модернизации. Из-за методической непрозрачности и таинственности эдьютеймента достаточно скоро в работе его адептов стали обнаруживаться и противоречивость, и путаница, и недоразумения. Как и коммерческие фальсификации (!). Поэтому в педагогической литературе «эдьютейментом» чаще всего стали называть не столько подлинно инновационные технологии обучения, сколько любые приёмы обучения, хоть как-то связанные с игровыми разминками и забавами обучающихся и/или с их увлечением учебно-деловым заданием. (Напомним, что большинство из этих приёмов уже давно используется при обучении иностранным языкам). То есть в специальной педагогической печати – зарубежной и отечественной – профессиональные разговоры часто сводились к обсуждению рядовых дидактических игр и игровых технологий [5], известных задолго до появления эдьютеймента и с ним практически не связанных. А суть эдьютеймента сводилась к шаблонным объяснениям её связи с эмоциональным обновлением пресловутых «способов повышения мотивации учащихся». Признанными же образцами «собственно эдьютеймента» (осуществляемого как в сфере бизнес-образования, так и вне его) принято относить такие образовательные игры, как «Форум-театр», «Аквариум», «Открытое пространство», «Город мастеров» и ряд других. На протяжении последнего десятилетия именно они в Европейских системах образования взрослых оказывались весьма востребованными и популярными [2, с.99]. Следует особо подчеркнуть, что в Советской России эксперименты с проведением проектировочных, диспетчерских и аварийных игр для повышения квалификации без отрыва от производства проводились с 1932 года. Их разрабатывала группа специалистов, которыми руководила М.М. Бирштейн. Например, в 1936 году по приказу Наркомата легкой промышленности ею была проведена пятидневная игра «Срочный перевод ткацкой фабрики «Красный ткач» на другой ассортимент». Эта «имитационная игра» в общей сложности длилась тридцать часов. Местом её проведения стали фабричные диспетчерские помещения. Участие приняли: начальники подготовительного, аппаратно-прядильного и ткацкого цехов, главный диспетчер производства, технические работники и стенографистка. Целью данной игры была «проверка соответствия решений, принимаемых в игре, решениям в аналогичных ситуациях, принимаемым на производстве». [8, с.26]
Интерактивность как подсказка
Для осмысления сути инновационно-образовательной специфики эдьютеймента необходимо вспомнить об «интерактивности обучения», точнее о её показателях [1, с.75]: – ДВИГАТЕЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ обучаемых – ВОЗМОЖНОСТИ ВЫБОРА (обеспечении НЕПРЕДСКАЗУЕМОСТИ) – РОЛЕВОЙ РАСКЛАДКЕ (включая этап итоговой рефлексии) – МЕЛКОЙ ПОРЦИОННОСТИ заданий (ПОШАГОВОСТИ их предъявлений) – работе МАЛЫМИ ГРУППАМИ При всём многообразии предлагаемых «эдьютейментом» учебных инновационных технологий (при вольно или невольно скрываемой образовательной конкретики) наличие отдельных «показателей интерактивности» помогают обнаружить, что результативность эдьютеймента тем выше, чем ярче, смелее и полнее связан с реабилитациейбессознательных механизмов обучения. Тех самых, которые обычно в академической дидактике (как западной, так и отечественной) принято подавлять, руководствуясь тотальными представлениями, что без осмысления, осознанности и дискретной рефлексии получаемые обучающимися знания – якобы несерьёзны, жалки и недолговечны. Избавление от подобных представлений приводит педагогического работника к пересмотру своего отношения и к контролю усвоенного, и к последовательности в подаче материала, и к дисциплинированности обучающихся. Он освобождается от прежних пут искусственной обездвиженности обучаемых на занятиях, псевдо-коллективизма и невольной учительской эксплуатации выученной беспомощности, навязываемой своим ученикам. Вспомним, что термин «эдьютеймент» объединяет обрывки (фрагменты, кусочки) двух понятий, так что соединённым на самом деле оказываются и не образование и не развлечение, а их части. Поэтому получившее в русскоязычной педагогической печати толкование смысла подобного искажения-преобразования как «обучение через развлечение» является с герменевтической точки зрения [3, c.33] явно некорректным. И один и второй фрагмент, теряя своё первоначальное значение, обретают в сконструированном лексическом новоделе некий новый смысл. Который, во-первых, не сводим ни к деятельности учебной, ни к деятельности игровой. И во-вторых, апеллирует к бессознательным (неосознаваемым) процессам, содержащимся как в учебной, так и в игровой деятельности обучаемых.
Перспективы школьной дидактики
Если в традиционном образовании мы имеем дело с двумя составляющими: обучением и развлечением, которые могут то по одному, то по другому сочетаться друг с другом, то эдьютеймент разрушает целостность этих составляющих. Они, теряя свой смысл, трансформируются в новую дидактическую целостность, определяющую новаторскую реальность, осуществить которую можно даже в стандартных условиях обычной общеобразовательной школы [2, с.35]. В том, что прежде расценивалось всего лишь как побочное или подспудное развлечение обучаемых, обнаруживаются весьма существенные, уникальные и эффективные образовательные потенциалы. В том, что раньше воспринималось как чисто развлекательная характеристика, вскрывается замечательная возможность реализовать, например, индивидуальные особенности обучаемых, или непредсказуемости конечного результата. То есть всего того, что приводит учеников к получению истинного удовольствия от самого процесса обучения, превращая их из обучаемых в обучающихся (то есть – обучающих себя). [3, c.203] Подчеркнём, что те формы игровых технологий обучения, которые позволяют сохранить классно-урочную систему (рамки занятий как таковых) и программные «блоки информации» для усвоения – особенно ценны для эволюционного развития как существующей системы образования, так и всего современного контекста педагогических знаний [7, c.22]. Интерактивно-игровые формы освобождают современный процесс обучения от дополнительных дорогостоящий украшений и имиджевой мишуры, делая образовательную деятельность обучаемых эмоционально-насыщенной. Как например, в драмогерминевтике, известной и как социо-игровая «режиссура урока», при которой каждый из обучающихся начинает воспринимать процесс обучения как увлекательное событие [3, c.34], а не как тяжелый, монотонный и отчуждённый труд. Благодаря появлению эдьютеймента в «зоне ближайшего развития» школьной дидактики появляется задача реабилитации на уроках в современной школе не осознаваемых учениками механизмов обучения, обеспечивающих результативность куда более прочную и долгосрочную, чем абстрактные надежды учителей на иллюзорно тотальную осознаваемость обучающимися механизмов, мотивов и установок своей ученической деятельности.
Вячеслав Букатов
Список литературы:
1. Букатов В.М. Интерактивные технологии обучения: появление, характеристики, признаки и функции // Новое в психолого-педагогических исследований.– 2014.– №4. – С. 73-80. 2. Букатов В.М., Дьяконова О.О. Эдьютейнмент: от развлекательных инноваций в образовании взрослых до интерактивной ревизии академических устоев традиционной дидактики. // Известия Российской академии образования.– 2016.– №2(38).– С.94-103. 3. Букатов, В.М., Ершова, А. П. Нескучные уроки: Обстоятельное изложение социо/игровых технологий обучения: Пособие для учителя.– СПб., 2013. – 240 с. 4. Дьяконова О.О. Понятие «эдьютейнмент» в зарубежной и отечественной педагогике // Сибирский педагогический журнал. – 2012.– № 6.– С.182-185. 5. Железнякова О.М., Дьяконова О.О. Сущность и содержание понятия «эдьютейнмент» в отечественной и зарубежной педагогической науке // Alma mater (Вестник высшей школы).– 2013.– № 2.– С.67-70. 6. Констандов Э.А. Психофизиология сознания и бессознательного. – СПб., 2004. – 176 с. 7. Лукацкий М.А. Генезис педагогического знания в зеркале философии науки // Новое в психолого-педагогических исследований.– 2014.– №4. – С. 22-34. 8. Панфилова А.П. Игротехнический менеджмент: учебное пособие. – СПб., 2003. – 536 с.
Прагматизм учебно-воспитательных инноваций в ХХ веке. Проблемы обучения взрослых. Возраст неблагоприятный для обучения. Бизнес-образовательный простор для педагогического экспериментирования. Коммерческая путаница под грифом «секретно». Интерактивность как методическая подсказка. О «зоне ближайшего развития» школьной дидактики. Abstract: Pragmatism educational innovations in the twentieth century. Problems of adult learning. Age unfavorable for training. Business educational space for pedagogical experimentation. Commercial confusion under the label «secret». Interactivity as a methodical hint. About the «zone of proximal development» of school didactics.
Если в XIX веке огородные опыты чешского аббата Г.И.Мендаля по опылению душистого горошка в своё время стали мощным стимулом для развития теории генетики, то в начале ХХ века виртуозное экспериментаторство на собаках бывшего выпускника рязанской духовной семинарии И.П.Павлова – действительного статского советника, первого из русских нобелевского лауреата (1904 – «за работу по физиологии пищеварения»), создателя науки о высшей нервной деятельности – положило начало глубокому интересу к проведению хитроумных, восхитительных и разнообразных научных опытов по изучению дочеловеческих этапов развития психики [2].
Опытно-практический пыл и усердие учёных прошлого века
С началом ХХ века исследователи разных стран с помощью бесчисленных опытов, связанных с изучением поведения животных и человека, и с помощью «тонких» физиологических экспериментов по внедрению в мозговую структуру испытуемых – «наперегонки» принялись выуживать и научно выяснять содержание отдельных «кирпичиков» психики бессознательного. Результаты их многих опытов в своё время буквально сотрясали традиционные представления сторонников кабинетной психологии и будоражили умы молодых психологов прошлого века. Жаркие споры приводили к появлению неожиданных рабочих концепций и не всегда стройных (или научно-обоснованных) теорий.
На сегодняшний день память о многих из тих замечательных опытов уже почти канула в Лету. А жаль. Потому что отсутствие информации о них обедняет не столько новые учебники по психологии, созданные после наступления нового тысячелетия, сколько содержание «психологического кругозора» у поколения молодых исследователей, последователей и просто интересующихся знаниями педагогического и психолого-социального направлений. Досадное упрощение снижает живость восприятия ими «психологической подноготной» окружающей их действительности. Отражается на заносчивой прямолинейности выносимых ими вердиктов о сути мотивов, прогнозов, чувств и поступков.
Чтобы сегодня помочьтолпам молодых, жаждущих успеха людям по-честному разглядовать себя, свою психику, кружевную вязь своих предполагаемых задатков-способностей-интересов – создаётся впечатление, что их необходимо окатить подзабытыми фактами. Чтобы добытые в прошлом веке экспериментальные результаты помогли им ощутить в себе живительное мерцание таинственной непредсказуемости. Помогли им внести необходимые коррективы в свои формализованно-технократические представления о нашей человеческой природе и сущностях наших собственных страстей, чувств и поступков.
Для освежения в памяти поучительных экспериментаторских затей можно, например, перелистать труды П.В.Симонова (1926—2002), психофизиолога, биофизика и психолог, академика РАН, доктора медицинских наук, профессора, автора «информационной формулы эмоций» [3, c.65] и «потребностно-информационной концепции человека» (совместно с П.М.Ершовым) [5]. Проявляя пристальное внимание к подробностям описания многочисленных экспериментов, проведённых и в отечественных институтах и за рубежом, Симонов особый интерес уделял тем, которые помогали обнаруживать в психической неизвестности связи бессознательного с явлениями НОВИЗНЫ и БЕСКОРЫСТИЯ.
Эти связи интересуют и нас, так как упоминания о них улетучиваются в первую очередь по ходу приготовления «сухого остатка» для строго-научного изложения в различных дайджестах от психологии.
Информационный голод и терапия новизной
Сейчас, когда в школах учителя с родителями и школьными психологами то и дело затевают обсуждения проблем компьютерной зависимости, то им и в голову не приходит идея припомнить что-то из многочисленных психофизиологических опытов, связанных с изучением дефицита информации (точнее – дефицита «новизны»). В подтверждение приведём результаты, полученные более чем полвека назад.
В центре подготовки космонавтов, учеными было замечено, что в условиях информационного голода, создаваемого в термобарокамере, испытуемые начинают обнаруживать сильное стремление к творческой деятельности. Для невольной компенсации одни испытуемые начинали писать стихи, другие изготавливать скульптурки из оказавшихся под рукой материалов. Третьи декламировать, петь или таневать, хотя раньше им этим заниматься не доводилось совсем. [5, с.270]
(Как тут некоторым читателям не вспомнить собственные студенческие годы, когда во время скучнейших лекций – то есть в ситуации явного дефицита информационной новизны – страницы конспекта с завидной прилежностью покрывались плотной вязью причудливых рисунков. И после этого как не понять и не посочувствовать школьникам, разрисовывающим столы, стулья, свои портфели и учебники с черновиками).
Исследования отечественных и зарубежных экспериментаторов доказали, что для нормальной жизнедеятельности человека поток информационной новизны обязателен. Даже в том случае, если экспериментаторы тщательно обеспечивают витальные нужды индивида (предоставляют питание, гигиенический комфорт, двигательную активность).
Экспериментально было даже установлено, что ограничение зрительных впечатлений с помощью матовых очков, слуховых – постоянным звучанием монотонного фона («белый шум»), тактильных – специальными перчатками (или погружением человека в теплую воду – были и такие виды экспериментов) испытуемые переносили крайне тяжело. Через несколько часов у них возникало выматывающее дремотное состояние. Утрачивалась способность к сосредоточению внимания. Начинались галлюцинации и признаки деперсонализации. Спустя 3-4 суток исследуемые лица категорически отказывались от продолжения подобных экспериментов [5, с.26]
Традиционно считалосьсамо собой разумеющимся, что у животных (то есть на дочеловеческихэтапах развития живой природы) главная роль в «потоке информации» отводилась тому, что было связано с поиском пищи, воды, самки или самца (как и материала для строительства гнезда). В прошлом веке исследователям понадобились годы для проведения множества строгих экспериментов в лабораториях разных институтов, чтобы потребность животного в НОВИЗНЕ отличить от его потребностей в пище, продолжении рода, сне и т.п. Вот один из остроумных опытов, построенных на поведенческой особенности крыс – они предпочитают находиться в достаточно тесных, закрытых пространствах.
Подопытную самку выпускали в просторное помещение (то есть неуютное). Но в нём было несколько рукавов-лабиринтов. В конце одного всегда была пища с водой. В конце нескольких других – ничего не было. А ещё был и особенный лабиринт. В конце его кроме постоянно изменяющегося освещения, цвета пола и раскраски стен, иногда появлялись особые сюрпризы: то рычажки, то кнопки. Но нажатие на них не вело к появлению ни пищи ни воды.
Статистика длительных наблюдений за поведением одной и той же крысы в указанных декорациях, показала учёным, что новизна служит не менее привлекательным стимулом, чем пища. И только очень голодное (или «мучимое жаждой») животное начинало явно предпочитать рукав с пищей и водой рукаву с непредсказуемой «новизной» [4, c. 29]. То есть ученым удалось экспериментально доказано, что БЕСКОРЫСТНОЕ любопытство как глубинный зачаток познавательной потребности (то есть «интеллектуального освоения» окружающего мира) обнаруживается уже у животных.
О бескорыстности, дружественности о рангах доминирования
Психофизиологи прошлого века умудрились даже нащупать некие закономерности в соотношении любопытства (бескорыстной любознательности) с поведенческим вектором агрессивности. В многочисленных опытах на чистокровных собаках разных пород было достоверно установлено, что чем выше у особи исследовательская активность, тем оно дружелюбнее относится к человеку. [4]
Интересен опыт с крысами, результаты которого были неоднократно подтверждены в лабораториях разных стран. В клетку, с 24 отверстиями в полу, по одной запускали крыс ровно на один и тот же отрезок времени. Оказалось, что агрессивные крысы исследовали в два-три раза отверстий меньше, чем неагрессивные. [5, c.25]
Экспериментаторам удалось выявить отдельные тенденции, подавляющие «бескорыстное исследовательское поведение» у подопытных животных. Так в экспериментах с рукавами-лабиринтами если выбор какого-то определённого рукава сопровождать особым десертом (пищевым подкреплением), то животное уменьшает посещение всех остальных рукавов (включая как рукав с «пищей и водой», так и – с меняющимися «новинками»).
Ученые обнаружили и такую закономерность. Крыса, однажды получившая удар током после обследования одного из нейтральных рукавов, начинает предпочитать именно его (где ей «мнится», что ничего опасного не произойдёт), теряя интерес к новым незнакомым отсекам.
Научные результатымногих опытов с лабораторными животными весьма поучительны как прообраз тенденций, гнездящихся в потёмках бессознательного. Педагогам, школьным психологам, да и самим родителям полезно и знать и помнить о них,
Например, длительное вынужденное пребывание в одном из отсеков лабиринта побуждает у 79% крыс потом предпочитать другой отсек. А после применения громкого «белого» шума (то есть пугающего, но безвредного для животного) предпочтение нового отсека падало до 50% (невольно возникают ассоциации с «перестроечной кутерьмой» или с тоской школьных учителей по ЗУНам «педагогики застойных времён» после введения министерством образования «компетентностного подхода»).
Подобные закономерности были подтверждены и результатами, полученными психофизиологами хирургически. Так при двустороннем вмешательстве в работу особых участков головного мозга пассивно-оборонительная реакция страха у животного затухает. Что содействует активизации исследовательского поведения особи в присутствии других представителей того же вида. [3, c.123]
Экспериментально установлено, что на исследовательскую бескорыстную активность животного оказывает влияние и его положение в групповой иерархии. Наиболее чётко бескорыстное исследование находит своё выражение в поведении животных среднего ранга.
Когда в клетку с крысами установили новый рычаг получения пищи, то доминирующий самец, не разобравшись в функции рычага, новый предмет поскорее закапывал в опилки. И «приближённая» к нему самка обязательно начинала ему подражать.
Первыми же, кто то и дело откапывал и из простого любопытства исследовал этот рычаг, оказывались особи среднего ранга. Они открывали полезную сторону нового приспособления и первыми начинали им пользоваться. Крысы же низкого ранга, боясь нового, были пассивны. Они начинали пользоваться рычагом, только когда он был полностью освоен другими.
Бескорыстность результатовсвоих исследованийпотом животные могут использовать и во вполне корыстных целях. Например, в конкуренции за место в групповой иерархии. В специальной литературе описан случай, когда молодой шимпанзе стал «лидером», запугивая других членов стада собственным ноу-хау (найденным им случайно): ударами палки по пустой канистре из-под бензина.
Как только экспериментаторы отобрали у него канистру, в стаде восстановились прежние отношения, в которых наш «умник» занимал сравнительно низкую ступень зоосоциального соподчинения [4, c.27-28].
Мотив следования за лидеромпри выборе крысами «правильной» дверцы в лабиринте оказывается сильнее мотива самим найти правильное решение. Экспериментально установлено, что крысы без лидера находили правильную дверь в 66% случаев. А крысы с лидером (который делал «ложный выбор» – подготовленная экспериментаторами провокация!) – только в 40% случаев.
Результаты невольно приводят к мысли об эволюционно-постоянно идущей конкуренции (даже на «человеческом этапе» развития психики) между индивидуальным приобретением опыта и тягой особи к имитационному поведению. Если учесть, что при подражании усвоение стереотипов поведения (и нравственных норм) идёт через сферу бессознательного, то становится понятным эволюционный смысл этого механизма. Он потом будет позволять усвоенным стереотипам то и дело ускользать от контроля логического мышления и освобождать воспроизводимые ими действия, от критической оценки [5, c.28].
В последней четвертипрошлого века психофизиолог П.В. Симонов, обобщая многочисленные результаты экспериментов, по ориентировочно-исследовательскому рефлексу у мышей, крыс, собак и макак-резус, подтверждённых в научных институтах разных стран, констатирует, что «эффект новизны» тесно связан с механизмами положительных эмоций: «Вознаграждающий эффект удовлетворения исследовательской потребности» реализуется с участием особых, самим мозгом вырабатываемых веществ, напоминающих морфин» [5, с. 25-26].
Поэтому нормальная жизнедеятельность требует притока из внешней среды не только питательных веществ, поддерживающих своё существование, но и постоянного поступления информации. Эксперименты подтверждают драматические последствия «информационного голода» для развивающегося мозга. И наоборот, обогащение среды (например, содержание экспериментальных особей в группе, наличие возможности обследовать множество предметов и т. д.) положительно влияет на вес развивающегося мозга, толщину его коры и химизм его нервной ткани. Исследователи специально подчёркивали, что эти результаты развития не связаны со стрессом или физической нагрузкой особи, а зависят именно от уровня её исследовательской активности. Обогащённая среда усиливает синтез дезоксирибонуклеиновой кислоты в клетках мозга, а изоляция от внешних впечатлений угнетает его. [3, с.79]
О свободных играх животных и «развесистой тени» современных потребностей человека
Бескорыстие присуще и играм, по ходу которых молодняк приобретает определённые навыки. На момент освоения они практически бесполезны. Зато потом не раз окажется, что именно они будут весьма полезны. Игра во многом способствует развитию личной инициативы молодой особи, появлению собственных находок и оригинальных решений, которые можно рассматривать как отдалённые предпосылки развития творческой деятельности. Ведь в игровой борьбе со сверстниками можно рассчитывать на успех только за счёт оригинальности своих «ходов», решений, уловок и навыков.
Игровая активностьживотных никак не связана с расчётами, корыстными планами, меркантильностью и барышами. Но именно она обеспечивает молодняку физическую тренировку, навыки борьбы, охоты, использования «орудий» (например, камней, которыми орлы разбивают панцири черепах), общения с другими особями своего вида, усвоение групповых норм поведения.
Оказывается, что приёмы охоты на крыс молодые хорьки приобретают во время игр со сверстниками. Молодые орлы сначала играют камнями, а повзрослев, используют свои навыки для разделывания черепах.
А крысята, лишённые в возрасте от 25 до 45 дней возможности играть друг с другом, делаются значительно менее способными к выработке сложных навыков. Изоляция щенков от сверстников на срок свыше 14 недель в дальнейшем исключает их нормальные контакты с сородичами.
Известно, что манипуляционные игры с предметами у высших приматов способствуют формированию у них символического интеллекта. В сущности, их манипуляционная игра оказывается эволюционным истоком «трудового» развития речи и понятийного мышления у человека.
На ранних этапахразвития особи его игры свободны от влияния каких-либо мотиваций. На самостоятельность игровой потребности указывают реакции, вызванные лишением, ограничением, воздержанием. Изоляция хомяков от сверстников приводит к тому, что через день при встрече они удваивают время своих совместных игр. [5, c.30]
Благодаря тому, что подлинная игровая деятельность свободна от груза иерархических отношений между играющими, когда подходит время молодым животным усваивать нормы группового поведения, именно игра становится одним из главных способов бескорыстной тренировки (примеривания) поведенческих стереотипов взрослых особей.
П.В.Симонов отмечает, что тщательность изучения психофизиологами игровых ситуаций привело к тому, что игра в англоязычной литературе стала определяется как особая самостоятельная мотивация независимая от витальных и социальных потребностей. Её связь с тренировкой умений, со стремлением к овладению и совершенствованию самыми разнообразными навыками позволили ученым рассматривать игру как специфическую разновидность потребности развития [5, c.30]. И экспериментальные исследования, проводимые в прошлом веке, убедительно доказали, что у всех высших млекопитающих существует потребность свободная от выгоды, расчётов, заинтересованности в результате и социальном статусе. Эта «бескорыстная потребность» является филогенетическим предшественником как исследовательского поведения, так и способности к сопереживанию (эмоциональному резонансу). И доказательством тому служит огромная масса интереснейших экспериментов, проведённых в прошлом веке.
Человек, побуждаемый своимипотребностями (в том числе потребностями познания и альтруизма) совершает те или иные действия. При этом он будучи наделен рефлексирующим сознанием (то есть способностью к фиксации своих собственных побуждений), пытается понять причины своих поступков. На возникшем понимании человек строит свою социальную практику, свои воздействия на поведение других людей, внося свою лепту в воспитание и обучение новых поколений.
В процессе культурно-исторического развития под влиянием членораздельной речи и общественного труда витальные, зоосоциальные, ориентировочно-исследовательские инстинкты животных, претерпевая неизбежные изменения, переместились на задний план сферы неосознаваемого в человеческой психике. Там они оказались «скрытыми в тени» выросших на них витальных, социальных и духовных потребностей ЧЕЛОВЕКА. Выросших и не потерявших с ними изначальных связей.
Беглый обзор значимости разнообразия эмпирических исследований, проведённых в прошлом веке завершим цитатой: «Для чего мы образовываем сыновей, обучая их свободным искусствам?» – повторил древнеримский философ Сенека вопрос, присланный Луцилием. И после этого ответил так: «Дело не в том, что они смогут дать добродетель, а в том, что они подготавливают душу к её восприятию» [цит. по 5, с.6].
список литературы
1. Ершов П.М. Скрытая логика страстей, чувств и поступков.– Дубна, 2009.– 712 с.
Скачать PDF (1 часть 60,8 mb + 2 часть 40mb)Пётр Михайлович Ершов
2. Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. Условные рефлексы. – М., 1973.– 588 с.
Скачать PDF (69.5 Mb)Иван Петрович ПавловСачать PDF Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. Условные рефлексы.
3. Симонов П.В. Эмоциональный мозг. – М., 1981.– 215 с.
Скачать PDF (4,99 mb) Симонов П.В. Эмоциональный мозгСимонов Павел Васильевич
4. Симонов П.В., Ершов П.М. Темперамент. Характер. Личность.– М., 1984.– 161 с.
Скачать PDF (1,1 mb) Симонов П.В., Ершов П.М. Темперамент. Характер.Симонов Павел ВасильевичПётр Михайлович Ершов
5. Симонов П.В., Ершов П.М., Вяземский Ю.П. Происхождение духовности.– М., 1989.– 352 с.
ozon.ru Симонов П.В., Ершов П.М., Вяземский Ю.П. Происхождение духовностиПётр Михайлович ЕршовВяземский Юрий ПавловичСимонов Павел Васильевич
Эксперименты, связанные с изучением дефицита информации (новизны)
Исследования отечественных и зарубежных экспериментаторов доказали, что для нормальной жизнедеятельности человека поток информационной новизны обязателен. Даже в том случае, если экспериментаторы тщательно обеспечивают витальные нужды индивида (предоставляют питание, гигиенический комфорт, двигательную активность).
Экспериментально было установлено, что ограничение зрительных впечатлений
Иногда звуки белого шума используют для успокоения и хорошего сна младенцев. В утробе малыш постоянно слышал белый шум: стук сердца матери, работу желудка, шум крови в сосудах. Звуки природы (вода, ветер, шелест листвы). уровень шума для сна не должен превышать 50Дб
тактильных– (Сенсорная депривация) путём погружением человека в Камеру сенсорной депривации — звуко- и свето-непроницаемый бак, где человек плавает в солёной воде, плотность которой равна плотности тела и температура которой очень близка к температуре тела. В течении часа в такой камере человек ощущает расслабление и отдых, но длительное нахождение испытуемые переносили крайне тяжело. Через несколько часов у них возникало выматывающее дремотное состояние. Утрачивалась способность к сосредоточению внимания. Начинались галлюцинации и признаки деперсонализации. Спустя 3-4 суток исследуемые лица категорически отказывались от продолжения подобных экспериментов.
О бескорыстном любопытстве на дочеловеческих этапах развития психологии
(то есть «интеллектуального освоения» окружающего мира)
В прошлом веке исследователям понадобились годы для проведения множества строгих экспериментов в лабораториях разных институтов, чтобы потребность животного в НОВИЗНЕ отличить от его потребностей в пище, продолжении рода, сне и т.п.
Один из опытов был построен на поведенческой особенности крыс – они предпочитают находиться в достаточно тесных, закрытых пространствах. Подопытную самку выпускали в неуютное просторное помещение с рукавами-лабиринтами. В конце одного «рукава» всегда была пища с водой. В конце нескольких других – ничего не было. А ещё был и особенный лабиринт. В конце его кроме постоянно изменяющегося освещения, цвета пола и раскраски стен, иногда появлялись особые сюрпризы: то рычажки, то кнопки. Но нажатие на них не вело к появлению ни пищи ни воды.
Статистика длительных наблюдений за поведением одной и той же крысы в указанных декорациях, показала учёным, что новизна служит не менее привлекательным стимулом, чем пища. И только очень голодное (или «мучимое жаждой») животное начинало явно предпочитать рукав с пищей и водой рукаву с непредсказуемой «новизной» [4, c. 29]. То есть ученым удалось экспериментально доказано, что БЕСКОРЫСТНОЕ любопытство как глубинный зачаток познавательной потребности обнаруживается уже у животных
Другой опыт с крысамирезультаты которого были неоднократно подтверждены в лабораториях разных стран.
В клетку, с 24 отверстиями в полу, по одной запускали крыс ровно на один и тот же отрезок времени. Оказалось, что агрессивные крысы исследовали в два-три раза отверстий меньше, чем не агрессивные.
Экспериментаторам удалось выявить отдельные тенденции, подавляющие «бескорыстное исследовательское поведение» у подопытных животных. Так в экспериментах с рукавами-лабиринтами если выбор какого-то определённого рукава сопровождать особым десертом (пищевым подкреплением), то животное уменьшает посещение всех остальных рукавов (включая как рукав с «пищей и водой», так и – с меняющимися «новинками»).
Ученые обнаружили и такую закономерность. Крыса, однажды получившая удар током после обследования одного из нейтральных рукавов, начинает предпочитать именно его (где ей «мнится», что ничего опасного не произойдёт), теряя интерес к новым незнакомым отсекам.
Психофизиологи прошлого века умудрились даже нащупать некие закономерности в соотношении любопытства (бескорыстной любознательности) с поведенческим вектором агрессивности. В многочисленных опытах на чистокровных собаках разных пород было достоверно установлено, что чем выше у особи исследовательская активность, тем оно дружелюбнее относится к человеку
