О пошаговом возрождении уклада «докнижной эпохи»
В.М.Букатов
И если изобретение Гутенберга положило начало диктату книжно-линейной эры в культуре человечества, то первые существенные шажки в направлении реанимации «докнижной культуры» были сделаны задолго до появления компьютерных игр и социальных сетей. Культуролог Фрумкин справедливо подчёркивает, что первое громогласное, масштабное и массированное противостояние диктатуре «книжной культуры» в европейской культуре было осуществлено газетной империей. Это её стараниями была отшлифована и узаконена особая специфика в изложении информации. Которая так и стала именоваться – «газетный стиль подачи материала», ставший предтечей «клиповых реплик» в современных соцсетях. Подчеркнём, что газетная стилистика давно приводила европейских интеллектуалов – поборников книжной линейности в традиционной европейской культуре – к мысли, что газета является страшной антикультурной силой. Потому что каждый выпуск газеты предлагает читателям достаточно непредсказуемое разнообразие каких-то коротких и почти несвязанных между собою текстов. Эстеты опасались, что чтение газет приводит человека к особому типу мышления: поверхностному и разбросанному. Что газеты делают сознание читателей клешированным тенденциозностью своих статей. Что заядлое чтение ежедневной периодики отвращает людей от более сложной интеллектуальной продукции. К концу XIX века подобные взгляды получили хождение даже среди интеллектуалов «средней руки». Тогда как, например А.П.Чехов – сочинения которого по исследованиям ЮНЕСКО будут у читателей ХХ века считаться «самыми популярными в мире» – не гнушался сотрудничать именно с газетными издательствами. Поставляя им фельетон за фельетоном, он пренебрегал предостережениями своих друзей и недругов. Правда, Чехов долго не мог забыть злобное «пророчество» критика А. Скабичевского. Дело в том, что после выхода первого (!) сборника за подписью А.Чехонте («Пёстрые рассказы», СПб, 1886) и составленного писателем из своих газетных фельетонов, юморесок и зарисовок, пресловутый критик, перечислив сюжеты основных рассказов сборника, провозгласил его содержание наиярчайшим примером досадной гибели таланта, растраченного на работу в газетёнках(!). Критик не побоялся даже утверждать, что автору сборника дескать придётся «подобно выжатому лимону, < … > в полном забвении умирать где-нибудь под забором [11, с. 448]. Мало того, даже потом – уже в ХХ веке – случай с первым сборником рассказов знаменитого Чехова не заставил критиков своевременно и серьёзно призадуматься. И даже Г.Гессе – лауреат Нобелевской премии! – в своём замечательном романе «Игра в бисер» не поленился отвести несколько страниц обстоятельному осуждению фельетонов [10, с. 31]. С позиций линейно-книжной, элитарной, снобистской культуры, он, – идя «след в след» за второсортным русским критиком конца XIX века, – усматривал в фельетонах только опошление, пустоту популяризации и бесполезную трату творческого потенциала. Не разглядев в фельетонах (пусть даже в специфических условиях немецкой прессы 1930-х годов) принципиальную естественность тенденции «измельчания» тех линейно/текстовых форматов, которые общество тоталитарно навязывало своим современникам как единственно заслуживающие доверия и уважения [10, с. 31]
Полный текст этой статьи в PDF:
